– Вы не знаете, случайно, кто такой Хижняк? – спросил Стас, показывая Белякову запись. Тот близоруко щурился, долго, внимательно смотрел, полистал страницы в обратном порядке, пожал плечами:
– Тут полно разных фамилий. Она ведь со многими людьми встречалась. Вот здесь еще какие-то: Ли, Дебаремдикер, Синев, Громов…
«Но Хижняк – последняя фамилия. Потом ее убили, – сказал себе Стас. – А может быть, здесь вообще никакой связи нет…»
В бухгалтерии Стас долго рассматривал отчет Аксеновой по командировке, пытаясь вместе с Таней повторить маршрут. Билет на самолет Москва – Ровно, счет за шесть дней проживания в гостинице, железнодорожный билет в купейный вагон.
Восстановим снова. В Ровно Таня прилетела третьего февраля. Счет в гостинице открыт тем же числом. Закрыт девятого. Минуточку, от третьего до девятого – семь дней. Значит, она поселилась в гостинице во второй половине дня и в первой половине уехала – поэтому ей посчитали шесть дней. Поезд от Ровно до Москвы идет около суток. Если она уехала в середине дня девятого, то в середине дня десятого она должна была быть в Москве. А Галя, ее сестра, категорически утверждает, что Таня приехала в пятницу утром, одиннадцатого. Где же еще она была почти целые сутки? Тихонов взял железнодорожный билет и внимательно посмотрел на свет. На темном квадратике картона были видны еле заметные светлые точки компостерных щипцов…
– Этот билет выдан железнодорожной кассой станции Ровно на скорый поезд номер шестнадцать, который прибыл на наш вокзал десятого февраля в шестнадцать часов двадцать минут. Но в Брянске десятого числа билет был прокомпостирован на сутки. Затем его владелец сел в двадцать три сорок на московский поезд и прибыл в Москву одиннадцатого февраля в восемь часов утра. – Билетный кассир взглянул на отчужденное лицо Тихонова и добавил: – Нет-нет, вы не сомневайтесь, у нас четкий график и перевозки на учете.
– Конечно, конечно, – согласился Тихонов и спросил: – А когда этот скорый прибыл в Брянск?
– Сейчас посмотрим по расписанию, – кассир пробежал карандашом по колонке цифр. – Десятого февраля в девять пятнадцать утра.
– Спасибо…
Тихонов вышел на привокзальную площадь. Часы на башне громыхнули четыре раза. Холодный сырой ветер с Москвы-реки хватал разгоряченное лицо. Тихонов, задумавшись, прошел остановку, вышел на Бородинский мост. Вода в реке не замерзла, коричневая, грязная, подернутая легкими клочками пара, она несла изгрызенные желтые глыбы льда. Тихонов стоял на мосту, облокотившись на перила, на едком, пронизывающем ветру, и смотрел в темную рябую глубину. На мутном, сморщенном зеркале воды он пытался начертить какую-то схему. Потом с остервенением плюнул вниз, как будто река скрывала все, будто она не пускала к истине… Почему Брянск? При чем здесь вообще Брянск? Брянск-то откуда здесь взялся?