Однако, с другой, не защищенной странной материей стороны, некоторые радикальные местные проявления, которые нам довелось испытать, имели силу только в их родном мире. Мое ущербное мышление Отвергателя исчезло, едва я дал тягу из мира дюжников. И, что еще более важно, единственным свидетельством того, что когда-то у меня было цифровое одномерное КА-тело, функционирующее исключительно в шахматно-клеточном мире, нынче было только существование Диггера.
Поэтому по моим прикидкам вероятность перенести в новый мир-пузырь наши недавно приобретенные качества неизменными составляла семьдесят к тридцати.
Когда мы оказались там, проверить это можно было, только открыв глаза.
Что я и сделал.
Под моей рубашкой в нужных местах по-прежнему бугрились мышцы. Диггер был все тем же юнцом не от мира сего, которого я вырастил. Что же касается Мунчайлд...
– Мун, – спросил я, – можешь объяснить функции митохондрий?
– Конечно. Эти органеллы содержат свою собственную, не составляющую геном ДНК, передающуюся по материнской линии...
– Вот и замечательно. Спасибо.
Похоже, все были в порядке.
Оказалось, что мы стоим посреди небольшой поляны в довольно густом лесу, почти джунглях. Птицы щебетали, свистели и щелкали; животные фыркали, рычали и выли, по счастью не в опасной близи от нас. Растительность была более буйная по сравнению с миром Богинь и более тропическая. Я заметил тропинку, пересекающую поляну с одной стороны до другой. Похоже, протоптали ее люди.
Но как, черт возьми, этот мир может быть таким местом, где властвуют идеи? Мое представление о подобном месте рисовало идеальные геометрические кристаллы городов, населенных большеголовыми сверхмудрецами. Возможно, такие метрополии здесь и вправду существуют, да только где-то за горизонтом. Но если так, зачем глупый йо-йо опять зашвырнул нас в сторону от центра жизни этой вермишелины? Я снова пожалел, что со мной нет больше кальвиний, ведь с их помощью можно было бы попытаться разобраться, что не так в механизме тупого артефакта, управляемого моим пальцем. Мне стало так мерзко, что я почти решил выбросить это, по всей видимости бесполезное, транспортное средство.
Что нам теперь тут делать? Идти по тропинке? В какую сторону? Или ждать, когда милостиво появится группа провожатых-аборигенов, как в мире Богинь? А может быть, лучше покинуть скорее этот континуум, пока не случилось что-нибудь непоправимое?
Пока я вот так рассуждал, Мунчайлд воскликнула:
– Пол, гляди!
Я посмотрел туда, куда указывал ее палец.
По тропинке бежало небольшое животное. Как только зверек вышел из тени густой листвы, стало видно, что это обычная трехшерстная кошка.