30
Прополка грядок, так или иначе
– А ты за что? – спросила Мунчайлд, и я с благодарностью принял предложенный ею гамбит, дабы избежать дальнейшего обсуждения ее изумительного преступления. По крайней мере сейчас.
– Да как сказать... меня взяли за употребление грубых слов, которые не покоробили бы даже мою бабушку. Все это ужасное недоразумение. А еще меня подозревают в том, что я шпик.
Мунчайлд вытаращила глаза.
– Я всегда считала, что шпики – они как дьяволы. Никогда ни одного из них не видела. И надо же, именно я на шпика и напоролась! Ничего интереснее и важнее со мной в жизни не случалось!
На родной Земле никто никогда не звал меня чуваком или пацаном, хотя я всегда лелеял надежду, что в чем-то я аутсайдер от мейнстрима. Но дома никто и никогда не путал меня с полицейским стукачом, так что здешние постоянные обвинения в том, что я шпик, начинали меня доставать.
– В том то и беда! Я не шпик! Может, по сравнению с вами я и похож на шпика, но я не шпик.
– Тогда кто ты?
– Пришелец из другого измерения.
Мунчайлд мрачно кивнула.
– Что ж, могу представить. Это получше будет. В таком разе ты прикольней и с тобой лучше знаться, чем со шпиком.
Внезапно на меня навалилась ужасная усталость. Я не ел и не спал с самого дня своего отправления. Может, и не так долго, сколько с тех пор, теоретически, прошло времени (и кто знает, сколько длилось мое единение с Моноблоком?), но мне казалось, что с тех пор минула вечность.
Я хлопнулся на койку и закрыл глаза.
– Вот и отлично, Мунчайлд. Я рад, что за такой короткий срок знакомства удалось внести в твою жизнь столько перемен. Что с нами сделают теперь?
Мунчайлд безнадежно вздохнула.
– Не знаю, какие у них наказания для шпиков. А меня скорее всего отправят в траходром. Хотя я не теряю надежды и надеюсь выторговать марихуановую ферму.
Я молчал целую минуту. Потом – как я надеялся, спокойно и рассудительно – спросил:
– Мунчайлд, как ты смотришь на то, чтобы рассказать мне немного о вашем замечательном мире?
Далее приводится рассказ девственницы Мунчайлд в моей обработке: очищенный от непонятностей и метафор, с привязками ко времени, моими догадками и логическими дополнениями. (Как оказалось, ей было всего девятнадцать, она родилась в 1983 году и по сути дела знала историю родной страны примерно так же, как я – подробности Гражданской войны: в виде салата из легенд, втиснутых в пару слов биографий великих людей, примерных мест действия и сомнительных подробностей. Как я вскоре понял, кашей в голове Мунчайлд в заметной степени была обязана характеру здешнего школьного образования.)