веруя в это, вынуждено высмеивать эту идею открыто. Оно с восторгом приветствует труды, подобные «
Графу де Габалис», не понимая, что
явная сатира есть наиболее безопасная маска.
Тем не менее, такие невидимые миры существуют. Населенные так же тесно, как и наш собственный, они разбросаны в огромной численности на протяжении явленного пространства; некоторые из них гораздо более материальны, нежели наш мир, другие постепенно утончаются, пока наконец не утеряют форму и не станут, как «дыхания». Тот факт, что наш физический глаз не видит их, не есть причина не верить в их существование. Физики также не могут видеть свой эфир, атомы «виды движения» или силы, однако они принимают их и учат им.
Если даже в естественном мире, который известен нам, мы встречаем Материю, являющую частичную аналогию трудному представлению подобных невидимых миров, то казалось бы нетрудно признать возможность такого присутствия. Хвост кометы, который, хотя и привлекает наше внимание в силу своей светоносности, однако, не нарушает и не препятствует нам видеть предметы, которые мы различаем сквозь него и за ним, дает первую ступень к доказательству того же. Хвост кометы быстро проходит наш горизонт, и мы не ощущали бы и не осознавали бы его прохождения, если бы не его яркое сверкание, часто замеченное лишь немногими, заинтересованными этим феноменом, тогда как все другие остаются в неведении его присутствия и прохождения через нашу планету или над частью ее. Этот хвост может быть или не быть интегральною частью сущности Кометы, но его разреженность служит для нашей цели, как иллюстрация. Истинно, признание существования миров, образованных даже из еще более разреженной Материи, нежели хвост кометы, не есть суеверие, но лишь следствие трансцендентальной науки и еще более логики. Отрицая подобную возможность, наука за последнее столетие не способствовала ни философии, ни истинной религии, но лишь играла в руку теологии. Чтобы лучше опровергнуть многочислен ность даже материальных миров, верование, рассматриваемое многими церковниками, как несовместимое с учениями и доктринами Библии[1051], Максуэлль вынужден был оклеветать память Ньютона и пытаться убедить общественное мнение, что принципы, заключающиеся в Ньютоновской философии, суть те, «которые лежат в основании всех атеистических систем».[1052]
«Д-р Whewell оспаривал численность миров призывом к научной очевидности», пишет проф. Уинчелль[1053]. И если обитаемость даже физических миров, планет и отдаленных звезд, мириадами сверкающих над нашими головами, так оспариваема, то как мало вероятия для принятия невидимых миров в явно прозрачном пространстве, окружающем наш собственный мир!