Я не обратил на это внимание, понимая, что подобный эпитет не относится ко мне. Я был человеком нормального веса и роста – 80 килограммов и 13О сантиметров. А о Вульфе, тем более, говорить не приходится: «недоноском» его не назовешь.
Кремер грозно посмотрел на моего шефа:
– Сейчас же позовите ее сюда. Она должна сказать, где была и что делала вчера.
Глянув на меня, Вульф спросил:
– Это она позвонила в дверь, когда мистер Кремер не давал мне нормально позавтракать?
– Да, сэр.
– Что сказала?
– Ничего, кроме того, что хотела бы вас видеть. Она провела достаточно времени в обществе полицейских, вид у нее крайне измученный.
– Приведи ее сюда.
Кремер хотел было что-то возразить, но я не стал его слушать, открыл дверь примыкающей к кабинету Вульфа комнаты, стены которой обиты звуконепроницаемой тканью, и сказал почтительно:
– Инспектор Кремер хотел бы вас видеть, мисс Найдер. Не пройдете ли вы сюда?
Она встала, лицо у нее будто окаменело. Немного поколебавшись, вошла в кабинет.
Я усадил ее в одно из желтых кресел так, чтобы она была хорошо видна Вульфу, а Кремеру – не очень. Она села, посмотрела в лицо инспектору честным открытым взглядом, потом перевела глаза на Вульфа и нервно проглотила слюну.
Вульф насупился, глаза у него сощурились:
– Мисс Найдер, – резко заговорил он, – я работаю на вас и получил от вас задаток. Это так?
Она кивнула:
– Совершенно верно.
– Тогда послушайте мой первый совет. Полиция имела основания задержать вас в качестве важного свидетеля, но вместо этого они создали вам видимость свободы, а в действительности следили за вами. Отныне, куда бы вы ни вздумали пойти, что бы ни захотели сделать, вряд ли это у вас получится без их ведома. Мистер Гудвин, специалист в такого рода делах, может подтвердить…
Кремер никак не отреагировал на эти слова. Он вытащил сигару из внутреннего кармана и сунул ее в рот, но не закурил. Я никак не мог понять, для чего он это делал, потому что ни разу не видел, чтобы сигара у него была зажжена. Кремер либо жевал ее, либо она висела у него на губе, и он ее перебрасывал из одного угла рта в другой.
– Как я понял, – продолжал Вульф, – мистер Кремер и его люди узнали от вас, что вы вчера приходили ко мне, но вы наотрез отказались объяснить с какой целью. Это так?
– Да.
– Хорошо. Я полагаю, что вы поступили разумно. Но поскольку вы были в вашем офисе в доме 496 на двенадцатом этаже, когда там нашли труп неизвестного, вы подозреваетесь в убийстве, и вам не стоит скрывать свои маленькие секреты. Я понимаю, что вы очень не хотите об этом рассказывать, но все же не советую вам скрытничать. Правда, хотя я и стал вашим доверенным лицом, я не адвокат, поэтому факты, сообщенные вами мне, не могут считаться «конфиденциальным сообщением». В моем положении я должен находиться если не в хороших, то хотя бы в приемлемых отношениях с полицией, чтобы сохранить лицензию детектива. Я не чураюсь компромиссов с инспектором Кремером. Не говоря уже о том, что часто восхищаюсь им, всегда уважаю и всегда готов ему помочь. Поэтому, если вы расскажете сейчас то, что вчера сообщили нам, вы избавите от такого рассказа меня. Все это я говорю во избежание могущих возникнуть между нами недоразумений.