– Не знаю… Это уж не мое дело определять, возможно ли, а ваше…
– Не скрытничайте, говорите, – нахмурился Вульф, – я, слава богу, не лейтенант полиции Нунан. Сдержанность вас никуда не приведет, мы же тут никого не обвиняем, а лишь рассуждаем… Как вы считаете, могли ли подобные мысли появиться у мистера Имбри?
– Могли, наверное, если она его крепко подцепила.
– Есть ли у вас какие-нибудь факты, против такого предположения?
– Нет.
– Тогда не станем его сбрасывать со счетов. Вы понимаете, конечно, что ни у кого нет алиби. Для преступления имелось примерно четыре часа времени, от одиннадцати ночи до трех утра, когда вы с мистером Красицким пришли в оранжерею для окуривания. Все находились в постелях, в отдельных помещениях, за исключением супругов Имбри. У них обоюдное алиби. Но раз это муж и жена, их алиби ничего не стоит. Мотив мистера Имбри мы обсудили, что касается ее мотива, то он подразумевается из того, что я от вас слышал… Ну а потом, от женщин никто и никогда не ожидает резонных и логических мотивов.
– Вы тысячу раз правы, мистер Вульф! – с горячностью согласился Гас. – Все женщины поступают только согласно своей особой логике.
Я с удивлением подумал, какая особенная логика может быть у подружки Гаса – девушки из Вентворт Хиллза.
Вульф продолжал:
– Поскольку речь идет о женщинах, каково ваше мнение о мисс Дитмайк?
Гас открыл широко рот, растянул губы, дотронулся копчиком языка до верхней губы и снова закрыл рот.
– Я бы сказал, что не понимаю ее. Иной раз я ее просто ненавижу, но даже сам не знаю почему… Возможно, именно за то, что не понимаю.
– Может, я могу помогу разобраться?
– Сомневаюсь. Внешне все обстоит благополучно, но однажды прошлым летом я ее встретил в роще и заметил, что у нее заплаканные глаза. Я полагаю, что у нее комплекс. Причем, не один, а несколько. Как-то она сильно ссорилась с отцом, я все слышал, потому что работал на террасе. И они знали об этом. Это было через две недели после того, как с миссис Дитмайк случилось несчастье. Мистер Дитмайк отослал сестру, которую назначили для ухода за миссис Дитмайк и пригласил новую сиделку, эту самую Дими Лауэр. Мисс Дитмайк была страшно недовольна, потому что хотела сама ухаживать за матерью. Она так бесновалась и орала, что ее даже связали. Ее вопли не смолкали до тех пор, пока сиделка не высунулась из окна и не попросила ее вести себя потише. Да, вот что еще. Она не только ненавидит мужчин, но всегда и везде заявляет об этом. Может быть, по этой причине я ее терпеть не могу…
Вульф скорчил гримасу:
– И часто у нее бывают истерики?