– Это холодная комната, – объяснял Энди, – следующая – теплая, за нею помещение со средней температурой. Оно примыкает к дому. Я должен выключить вентиляцию и включить автоматику.
Вообще-то, человеку непосвященному стоило бы на это посмотреть, но я привык к подобным штучкам в теплице Вульфа, так что для меня тут не было ничего интересного.
Когда мы вошли в собственно теплицу, я увидел кое-что стоящее внимания: физиономию Вульфа, когда он смотрел на «Афродиту-Сендерванс» с ее девятнадцатью отростками. Его глаза блестели от восхищения и зависти, а такую картину мне приходилось наблюдать довольно редко. Что касается самого цветка, то он действительно был для меня новым: нечто розово-коричневое-ало-желтое. Розовыми были лепестки с коричневыми, алыми и желтыми разводами в центре.
– Это ваши орхидеи? – спросил Вульф.
Энди вздохнул и пожал плечами:
– Их владелец – мистер Дитмайк.
– Мне совершенно безразлично, кто их владелец. Важно, кто их вырастил.
– Я. Из семян.
Вульф просиял.
– Мистер Красицкий, я хочу пожать вам руку.
Энди позволил ему сделать это, затем прошел в соседнюю комнату, видимо, чтобы выключить остальные вентиляторы. Вульф в течение двух-трех минут разглядывал фаленолсисы, затем двинулся вслед за Красицким. Снова между ними поднялась шумиха из-за фиолетовой герани и еще какой-то растрепанной метлы, усеянной миллионами маленьких беленьких цветочков. Вроде бы называлась она «Сариеса фетида». С видом знатока я понюхал фетиду, не почувствовал никакого запаха, растер лепестки пальцами и снова понюхал. Ничего. Да простят меня цветоводы, я так и не понял прелести фетиды! Пальцы у меня были испачканы, поэтому я отправился помыть руки в рабочую комнату.
Вернувшись, услышал как Энди с увлечением рассказывает Вульфу, что у него имеется одно прелюбопытное растение, которое тот, возможно, захочет посмотреть.
– Разумеется, вы с ним знакомы, это «Табучину семикандра», – сказал он – ее иногда называют «Плеромой макантрум» или же «Плеромой грандифлорой».
– Конечно, – небрежно бросил Вульф, хотя, держу пари, что он, так же как и я, впервые слышал эти тарабарские названия.
– Так вот, у меня есть уже двухлетнее растение, я его вырастил из отросточков. Возился долго и упорно. Оно менее двух футов высоты. Листья почти круглые, а не овальные, очень оригинален черенок листа. Впрочем, подождите, сами увидите. Это растение сейчас я держу в темноте.
Он остановился у зеленой занавески, закрывавшей на уровне пояса все пространство от настила до земли, приподнял занавеску и нырнул под нее, так что его голова и плечи скрылись из виду, и несколько секунд оставался совершенно неподвижным в этой странной позе. Слишком долго, как я подумал. Когда же, наконец, вылез оттуда, нас поразило его лицо: бледное как мел, с закрытыми глазами и какое-то окаменевшее.