Я уселся на стул.
– Послушайте, мисс Дункан. Для вас единственная возможность выйти сухой из воды – помочь Ниро Вульфу распутать убийство, времени у нас в обрез. Может, и одного дня не будет. Я хочу выяснить про фотографии и пятидолларовые бумажки.
Она совсем отдышалась и натянула одеяло до подбородка.
– Вы и в самом деле дали волю рукам, – повторила она.
– Условный рефлекс. И не рукам, а руке. Когда вы дали ей фотографию?
– Давно. Около года тому назад. Однажды в субботу на дневном спектакле она передала мне в уборную записку, а в ней сообщила, что видела меня в своем доме, и попросила три билета на следующую субботу – ей хотелось сводить в театр подружек. Внизу, под именем, стоял адрес. Тот самый… Я велела ее привести и глазам своим не поверила. Такую красоту я видела впервые. Я подумала – она тоже… она бывала…
Я понимающе кивнул:
– Что она посещала ту комнату. Я этого не думаю.
– Я тоже, поговорив с ней. Она сказала, что видела меня в прихожей два раза, – сказала она, – и узнала по фотографиям. Она заявила, что никому ничего не рассказывала и не расскажет, я дала ей фотографию с автографом и три билета. То было в июне, а в июле мы на месяц закрылись на летние каникулы, а в августе она опять ко мне пришла. Она выглядела еще красивее, глаза отказывались верить. Ей снова были нужны три билета, я сказала, что пошлю по почте, и тут-то она заявила мне, что решила брать деньги за молчание. Так прямо и сказала: за молчание. По пять долларов в месяц. Мне было велено отправлять деньги по первым числам на почтовое отделение, что на Восемьдесят третьей улице, у станции «Планетарий». Вы ее видели?
– Да.
– И не удивляетесь?
– Нет. Я давно отвык удивляться, после первых двух лет работы сыщиком.
– А я вот удивилась. Такая прекрасная, гордая девушка. И я, конечно… в общем, решила, что это только начало. С того раза я все время ждала, что она опять придет ко мне и скажет, что пяти долларов в месяц мало, но она так и не пришла.
– Больше вы ее не видели?
– Нет, но она меня видела. Она тогда рассказала, что придумала: услышав, как открывается дверь с улицы, она гасила у себя свет и оставляла в двери щелку. Когда я потом туда приходила и шла через прихожую, я сама видела эту щелку в притворенной двери. У меня возникло такое чувство – не знаю почему, – меня возбуждало, что она следит за мной из темноты.
Она похлопала по постели:
– Сядьте сюда.
Я встал:
– Нет, мэм. Когда вы вот так натягиваете одеяло, удержаться еще трудней – я-то знаю, что под ним. Меня ждут дела. Сколько всего пятидолларовых бумажек вы ей послали?