– Они там о чем-то шушукались, – шепнул он. – Что-то затевают.
– Пусть затевают, – с презрением к противнику скривился Станислав. Он сам чувствовал, что вышло фальшиво, но это его не смутило. – Я их, козлов, в бараний рог…
– Добить их надо.
Казимиров пожал плечами. С одной стороны, Кологривцев прав, но с другой – ему-то какое до этого дело?..
– Как бы чего не вышло.
– А ты не каркай!
– Да я не каркаю, я подсказать хочу. Ты человек новый в наших кругах…
– В каких на хрен ваших кругах? В дерьме вашем, скажи!
– Ну, можно сказать и так! – согласился Кологривцев.
Казимиров вспомнил, как позавчера блатные разводили его на словах. И сам в свою очередь вцепился в бывшего чиновника. Уничтожающе глянул на него, коварно ухмыльнулся.
– Ты что, в дерьме живешь?
– Я?! Нет! – пугливо оглядевшись по сторонам, мотнул головой Кологривцев.
Он очень надеялся, что никто ничего не заметит, но камера уже прислушивалась к разговору. И даже Щербатый нехорошо скалился – в предчувствии веселого разговора.
– Да нет! Ты не так понял!
– Что не так понял?.. В дерьме мы, значит, живем, да?
– Нет, но…
– Я понимаю, грязно здесь, от сортира воняет…
– Но это не дерьмо, нет, – еще более отчаянно мотнул головой бывший чиновник.
– То есть в сортире не дерьмо? Шоколад там, да?
– Нет, в сортире как раз дерьмо…
Казимиров глянул на Щербатого, а тот, на свою беду, воспринял это как просьбу о помощи. Дескать, добить лоха надо…
– Ты сам как дерьмо! – хохотнул он, обращаясь к Кологривцеву.
Но Станислав нарочно его «не так понял». С грозным видом поднялся со своей шконки.
– Ты что-то сказал, Помойка?
– Э-э, это я не тебе! – испуганно шарахнулся от него Щербатый.
Но Станислав надвигался на него неумолимой скальной глыбой. В конце концов уголовник не выдержал, сунул руку под подушку, вытащил оттуда остро заточенный черенок от ложки. И даже попытался нанести удар. Но Станислав не зря в свое время занимался борьбой и качал мышцы. Он перехватил руку, но ломать ее не стал, хотя и мог. Выбил заточку, ногой пнул ее под кровать.
В это время приоткрылась дверь, с грохотом стукнувшись о блокиратор. Появилось откормленное лицо надзирателя.
– Что здесь такое?
Он подозрительно глянул на Щербатого, за спиной которого стоял Станислав. Рука взята на излом, малейшее движение, и боль будет сумасшедшая, и перелом. Щербатый это понимал, потому промолчал. А вчитываться в его жалкий, взывающий о помощи взгляд надзиратель не стал.
– Ничего, командир, все в порядке! – бодро подмигнул ему Станислав и красноречиво глянул на Кологривцева.
Оказывается, не зря тот был чиновником, если умел понимать с полуслова. Он мигом вскочил со скамейки за столом, на полусогнутых подбежал к надзирателю и сунул ему в руку две тысячные купюры.