Оказалось – фиг вам. После позорного изгнания ему даже не потребовалось, в порядке зализывания ран, жениться на другой. Он был женат давно и выгодно. Жена приняла его, но, видно, где-то во внутреннем блокнотике поставила очередную галочку. Затем примерно совпали два эпохальных события – Данку бросил жених, а Убоище было брошено поумневшей женой. Но Данка-то осталась в своей квартире, вооруженная пневматическим пистолетом. А Убоище очнулось, сидя на чемодане.
Заметавшись в поисках пристанища, оно и узнало про страшную Данкину клятву.
К счастью, тот приятель, что разболтал о клятве Убоищу, позвонил Данке и предупредил, что к ней скоро приедут свататься. Жениха он не назвал, но это и не требовалось. Почуяв, откуда ветер дует, Данка собрала информацию – и поняла, что пора уносить ноги.
У треклятого Убоища хватило бы подлости сделать предложение в присутствии большого количества народу – и Данка оказалась бы повязана по рукам и ногам.
Она ожидала от судьбы чего-нибудь этакого, она просила судьбу послать ей хоть завалящего мужичонку, чтобы как можно скорее проучить беглого жениха. Но почему вдруг Убоище?…
В справедливом негодовании Данка напрочь забыла, что четыре года назад была влюблена страстно и отчаянно. И ведь видела она тогда в Убоище много такого, за что спокойной жизнью пожертвовать было не жалко. А теперь, полюбуйтесь, сидит на кухне, на чужой, кстати, кухне, и чуть что – за пистолет хватается.
Разумеется, она не рассказала все это Сереже связно, так, чтобы следствия вытекали из причин, а не наоборот. Рассказала, как могла. Но он все-таки понял.
И задумался – а что разумного можно сказать женщине, которая влипла в такую историю?
Долго бы он думал, кабы не вмешался звонок.
Данка цапнула пистолет. Почему-то ей мерещилось, что Убоище непременно идет по ее следам, готовое ворваться и потребовать немедленного исполнения клятвы.
– Это телефон, – успокоил Сережа и снял трубку.
– Сереженька? – когда Майка вкладывала сходу в голосок всю нежность мавританского гарема, это означало, что Сереженьке на ночь глядя придется куда-то ехать, устрашать дураков бицепсами и выносить Майкино тельце из-под огня. Она не была авантюристкой в сексуальном смысле слова, вовсе нет, она только время от времени попадала в какие-то не те компании, откуда не могла выбраться самостоятельно. Да и какой идиот захочет добровольно отпускать прехорошенькую женщину-ребенка, очаровательно наивную и миниатюрную, с глазищами в пол-лица, одну из тех немногих женщин, кому действительно к лицу короткая стрижка и челочка. Правда, в отличие от Данки, Майка свои русые волосы вычернила и сделалась от того очень пикантной.