Пронизав толпу, состоявшую исключительно из женщин, Сережа впилился в край вешалки. Очевидно, его вес был куда больше – вешалка набрала скорость и затеяла описать круг, центр которого совпадал с ее серединой, – диаметром стало быть, в восемь метров. А это и для бесконечного зала было немало. Задетая ею соседняя вешалка тоже тронулась с места – и под отчаянный визг все оборудование магазина пришло в движение! Кого-то затерло между мягкими, но способными придушить до смерти, плотно спрессованными разноцветными шубами, кто-то рухнул и схлопотал по неизвестным частям тела металлической опорой взбесившейся вешалки. Переполох начался изумительный.
Сережа, пытаясь затормозить и изменить направление, влетел в занавес из металлических пластин. Инерция потащила его юзом и боком, пластины, гибко соединенные, завернулись вокруг него сверкающим рулоном. И сразу общий гомон торгового зала был перекрыт уникальным по звучности визгом.
Этот великолепный занавес отделял от торгового зала одну из примерочных кабинок. Именно в ней две молодые женщины примеряли открытые вечерние платья из черного бархата, причем одна покупательница оказалась на виду у публики в трусиках и без бюстгальтера.
Сережа, к сожалению, всего этого великолепия не увидел. Он рванулся, поскользнулся на какой-то дряни, всем немалым весом навалился изнутри своего рулона на занавес – и сорвал его к чертовой бабушке! Правда, и сам рухнул с ним вместе.
Блистательный рулон, сметая все на своем пути все, что уцелело от вешалок, и постепенно распутываясь, покатился по залу. Сережа вскочил на ноги – и оказался лицом к лицу с погоней.
Преследователи, не надеясь обнаружить жертву в шевелящемся лабиринте и, соответственно, не рассчитав, подлетели чересчур близко. Первый рухнул, пораженный в челюсть прямым ударом правой, а второго Сережа достал левым хуком.
Удар же у него был такой, что не просто сотрясение – а даже ушиб мозга первому пострадавшему, рухнувшему на пол, были обеспечены. Второй же влетел задом в вешалку и медленно поехал в неизвестность. Из плотно висящих цветастых нарядов торчали лишь ноги в дорогих кроссовках.
– Тот, кто ударит и убежит, остается жив, чтобы драться завтра! – сказал сам себе Сережа. И, поскольку толпа перед ним в ужасе расступилась, выскочил из магазина, оставив двух уцелевших мерзавцев разбираться с администрацией.
Он в последнюю секунду влетел в троллейбус и сунул в компостер талончик.
– Извините… – услышал он за спиной старушечий нежный голосок. – Вы лицо поцарапали…
Никто, кроме очаровательной маленькой старушки, не осмелился обратиться к крутому, взъерошенному и мрачному качку, явно порешившему сейчас троих, а то и четверых врагов.