Сережа не раз бывал в гостях у отца Амвросия, не раз лакомился грибным супом в крошечной, заставленной старой мебелью комнатке священничьего дома возле зеленой деревянной церковки на окраине. Хозяин потчевал его всевозможными историями о чудесах, случившихся не в ранние века христианства, а буквально на днях. Если бы Сережа прочитал про мироточивую икону в газете, то, как всякий технарь, заподозрил бы микроскопические дырочки в углах глаз и резервуарчики с маслом по ту сторону образа. Но отец Амвросий возбужденно рассказывал ему, как сам, приехав к монахиням в пустынь, видел тот дивный образ и нюхал миро, рассказывал с подробностями, так что Сережа уверовал не столько в Бога, это ему и в голову не приходило, но в те конкретные чудеса, к которым имел отношение отец Амвросий.
Образовалось, стало быть, в голове слово «крест» – и сразу стало ясно, что идти следовало не к ведьме по объявлению, а к профессионалу по части мистических недоразумений.
На следующий же день Сережа отправился к отцу Амвросию.
Зеленая церковка Рождества Богородицы стояла на окраине, окруженная деревянными домишками, возможно, еще дореволюционной постройки. Жило в них немалое количество бабок, сразу и навеки полюбивших нового священника, Круглогодичный грибной суп объяснялся именно этой любовью.
Сережа вошел в церковный двор, как всегда, испытав некоторое смущение. Он и понимал, что надо бы в таком месте перекреститься на наддверный образ, и стеснялся, все еще считая себя праведным атеистом. Дом священника стоял за церковью, дверь, как всегда, была не заперта, и в нем обнаружились лишь две бабки в пестрых платочках, которые, сидя за обеденным столом, зачем-то прилежно переписывали церковный календарь.
– Добрый день, – сказал Сережа. – Я к отцу Амвросию.
– Батюшка отошел, – пропела та старушенция, что сидела как раз напротив дверей.
– Как это – отошел? – Сережа ошалел. Помирать отцу Амвросию было вроде бы рано.
– Сошел со двора, – объяснила вторая старушка.
– Далеко сошел? – подлаживаясь под их речь, спросил Сережа.
– А неподалеку он! – сообщила бабка. – Вы по делу? Требу отслужить?
– Что – треба?
Сереже показалось, что старушка перешла на украиньску мову.
– Ну, помер кто у вас? Отпеть, выходит, нужно? Панихидку отслужить? Я запишу и деньги приму.
– Нет!… – поперхнувшись, выдавил Сережа. – Я не по делу!
И поразился тому, что его мужественная физиономия, физиономия киногероя, навеяла старушкам почему-то похоронные мысли.
– А зачем же?
– Повидать батюшку. Мы учились вместе… одноклассники…
Старушки переглянулись.