– Сашка, ты жив?! – в изумлении утратив свою великолепную мужскую логику, завопил Сережа.
– Жив! – разумеется, отвечал батюшка. – Я купель вытащил!
– А ты – где?
– Я под диваном!
– Значит, теперь не только купель, но и тебя вытаскивать? – удерживая над головой полку с банками, спросил Сережа.
– Если тебе нетрудно… – с некоторым смущением позволил отец Амвросий.
Сережа накренил полку, чтобы банки сползли и по одной аккуратненько свалились на мебельный завал. Тут только выяснилось, как много их там было, и, к немалой Сережиной радости, – то, что все они стояли пустые. С большим трудом он выворотил кроватную раму и добрался до отца Амвросия.
Но тот вдруг отверг протянутую руку. Он отказался покидать сарай без купели.
Отец Амвросий был достаточно разумен, чтобы понять – в одиночку он ее никогда не вытащит, а во второй раз заманить Сережу в сарай ему не удастся.
Через полчаса, грязные, как болотные черти, но, в отличие от болотных чертей, увенчаные паутиной, все трое оказались снаружи – Сережа, отец Амвросий и купель.
– Это – она? – спросил потрясенный Сережа.
– Да, – ответствовал батюшка, первым делом приглаживая кудри. И посмотрел на свою добычу с нежностью.
Неизвестно, что созерцал отец Амвросий просветленным умственным взором. Сережа же видел своими атеистическими глазами здоровенную рассохшуюся бадью, примерно до середины бедра отцу Амвросию, и такого объема, что запросто вместила бы два мешка картошки. Судя по запаху, последнее, что в ней хранили, была именно гнилая картошка или другой корнеплод – Сережа плохо ориентировался в ботанике.
Сейчас, вытащенная на свет Божий, бадья имела жалкий вид, с ее боков свисали ошметки масляной краски, обруча заржавели. Но отец Амвросий уже видел ее перед собою такой, какой он ее непременно сделает, – свежевыкрашенной, чистенькой, с сияющими обручами.
– Зачем тебе ЭТО? – выразительно поинтересовался Сережа.
– Я же говорю – купель!
И, видя в глазах былого коллеги полное непонимание, отец Амвросий объяснил более внятно:
– Буду крещать полным погружением! Понимаешь, всегда в православной церкви крестили полным погружением, раньше для этого даже крестильни строили. И это – правильно. А как крестят теперь – побрызгают, и довольно! – так это неправильно. Это нарушение. У нас с РПЦЗ еще и из-за этого непонимание…
– С кем?
– С русской православной церковью зарубежья. Они-то крестят по-старому, по-правильному, а мы – извратили обряд. Вот – буду крещать полным погружением…
– Сюда?… – ушам своим не поверил Сережа.
– А что? Видишь, большая, сюда взрослый человек поместится. Вот хотя бы ты…