– Тоже верно, – охотно согласился Артем.
– Пожалуй, – Ольга тоже вроде бы согласилась, но что-то в ее голосе Артему не понравилось, уж слишком медленно она произнесла это «пожа-а-алуй…».
И тут она вдруг улыбнулась по-настоящему! Ни с того, ни с сего, но, что замечательно – улыбка предназначалась Артему.
– Я бы, наверно, еще потанцевала…
И в танце она сказала – добровольно и без принуждения – такие вот слова:
– Валера весь день занят, а мне бы хотелось посидеть в спокойном месте, просто поговорить. Я не люблю суеты.
– Так в чем же дело? – обрадовался Артем.
И они назначили свидание – благопристойное дневное свидание здесь же, в «Монтрезоре», без всякой конкретной цели – выпить по чашечке кофе и поговорить, это же не цель, это же – приятное времяпрепровождение.
Потом Ольга и Клепиков уехали вместе, а Артему были-таки деликатно предложены на выбор две Натальины подружки, Ксанка и Анжелка. Но он благоразумно тяпнул хорошую порцию коньяка, с которой весьма художественно окосел, понес возвышенную околесицу, и Буравский, посмеиваясь, сделал знак тихому Мезенцеву, чтобы тот увел Артема, усадил в машину и доставил в цирковую общагу.
Сам Буравский, как и предполагал, остался ночевать у страшно довольной Натальи.
* * *
– Утро по-гусарски… – проворчал Артем. – Во рту эскадрон ночевал…
Арго гавкнул.
Он уже до того дошел, бедный пес, что пытался стянуть с хозяина одеяло.
– Ну, что? – спросил его Артем. – Уж замуж невтерпеж? Погоди, штаны натяну. Если получится.
Пес всем видом показывал, как он исстрадался.
Артем сел – и ахнул.
То, что он сдуру выпил на прощаньице в «Монтрезоре», шарахнуло-таки по башке, круто шарахнуло, до такой степени, что пиджак был повешен мимо стула. И Аргошка, безмерно счастливый, что позволено всем телом охранять хозяйскую вещь, всю ночь ворочался на дорогом итальянском пиджаке, настоящем «от Армани».
– Старый дурак! – с тем Артем звучно шлепнул себя по лбу.
Волей-неволей приходилось вставать и справляться с последствиями вчерашнего разврата.
Ольга…
Она умела улыбаться! Она такое неземное счастье вкладывала в улыбку… и надо же – для кого?.. Для гориллы Мезенцева!
– Воистину… – начал было Артем и задумался. Была, была когда-то в голове библейская цитата про путь птицы в небе, змеи по скале, корабля в море и мужчины к сердцу женщины… Много чего было в голове! Это даже вообразить невозможно: Ольга – и Мезенцев, с его нелепой расчесанной челочкой! Красавица и чудовище!
Не то чтобы Артем вот так взял да и влюбился в Ольгу. Это даже трудно было назвать увлечением. Он оценил Ольгу. Это была женщина высокого полета. Она умела себя вести, умела танцевать. Держала дистанцию.