– Более чем, – прищурился Невский. – И одно из этих бизнес-сообществ, не согласных с властью клана, ваше. Точнее, не ваше лично, а то, которое вы сейчас представляете. Верно, Зиновий Натанович?
– Вы сами все отлично понимаете, Владислав Александрович, – кивнул москвич.
– В таком случае в толк не возьму, зачем я вам понадобился, – произнес Влад. – Я честолюбив и в меру жаден. Но мои аппетиты весьма умеренны. И ограничиваются исключительно пределами близкого сердцу Северо-Запада. Здесь я родился. Здесь я кое-что могу. Здесь, рискуя шкурой и похоронив десятки бойцов, я в конце концов зубами вырвал свой кусок счастья и стал тем, кто я есть сейчас. И здесь я теперь спокойно делаю деньги, фактически отойдя от активного криминала. Насколько это вообще возможно в нашей стране. На большее, в отличие от ваших земляков-москвичей с их неуемными аппетитами, я не претендую. Хотя мог бы, принимая во внимание мои активы и мой авторитет в определенных кругах, как сейчас принято говорить – близких к деловым… Остальная территория нашей необъятной родины меня не интересует. Я на чужое не зарюсь, но и свое не отдам. Я не собираюсь биться ни с москвичами, ни, тем более, с уралмашевцами и дальневосточными. Мне здесь хорошо, в Питере. Здесь я дома. И здесь все мое. Что касается политики, то, как вам, вероятно известно, этим дерьмом я действительно занимаюсь. Но опять-таки весьма умеренно, можно даже сказать – точечно. Предпочитая продвигать на ключевые посты своих верных людей. Или тех, кто по горло замаран, кто болтается у меня на крючке или просто мне должен по жизни. Я – не Береза, не Платон Еленин. Для меня власть политическая, как вещь в себе, как способ самоутверждения и реализации наполеоновских амбиций и сидящих в подсознании детских комплексов, неинтересна априори. Для меня власть – это всего лишь золотой ключик к еще большим, чем без нее, возможностям заработать. И мне, поверьте, абсолютно плевать, кто правит страной из-за высокой стены с курантами. Вовремя перевернувшиеся бывшие красные или вышедшие из того же инкубатора нынешние недоделанные белые. Договориться я смогу хоть с Богом, хоть с чертом. Лишь бы жить и работать не мешали. Надеюсь, я тоже доходчиво обрисовал свою позицию, господин Лившиц?
– Вполне, – опустил веки Зиновий Натанович. – Я даже больше скажу. Все, что вы сейчас рассказали, в точности совпадает с психологическим анализом личности, который выдали наши специалисты. И даже во многом созвучно моим собственным жизненным принципам, гласящим, что на Луну все равно не улетишь, жить нужно сегодня и сейчас, причем жить хорошо и ни в чем себе не отказывать. Однако уметь предвидеть развитие событий, быть к ним готовым и смотреть на три шага вперед. Поэтому я всегда хорошо жил, и при старой власти, и в период хаоса переходного периода. Хорошо живу и сейчас, когда для умного человека открыты поистине безграничные возможности для самореализации. Вы, я вижу, удивлены? – поиграл бровями Лившиц, заметив, как напрягся Рэмбо. – Не удивляйтесь. Разумеется, наша сегодняшняя встреча не случайна, мы к ней заранее готовились.