Влад катнул желваки: «Ну уж хрен. Не дождетесь!» – взял три пачки перетянутых резинками стодолларовых купюр, запихал в карман, закрыт кейсы, вернул их в сейф и позвал охранника, чтобы тот зафиксировал замок вторым ключом. Вот и ладушки. Что ни говори, а сейфовое хранилище – самое идеальное и безопасное место для наличных. Потому что лихие и неуловимые грабители банков, вроде симпатяжки Карен Маккой, существуют исключительно в голливудских боевиках. На практике же все гораздо скучнее и банальней. Даже для профессиональных налетчиков верх крутости – взять сумку инкассатора или обчистить пункт обмена валюты. До настоящих денег дело как правило не доходит. Проникнуть в подземное хранилище, вырваться оттуда и тем более скрыться с сумками весом в десятки килограммов на просторах бывшего Союза до сих пор не удавалось еще никому…
Выходя из дверей банка, Невский взглянул на часы, нахмурился. С делами на сегодня все. Пора ехать на кладбище. А оттуда – на поминки. Продюсер любимой Антохиной рок-группы два часа назад перезвонил Соколу и уточнил адрес ресторана, куда должны приехать с концертом легендарные питерские музыканты. Влад вспомнил смуглое лицо Индейца, его улыбку, хриплый, словно простуженный голос, тихий смех. Провел рукой по карману куртки, где лежали тугие пачки долларов.
Как там, у Шевчука: «Это все, что останется после меня. Это все, что возьму я с собой». Оставить после себя на этом свете действительно можно очень много – деньги, недвижимость, машины, а еще – кровь и трупы. Если не повезет – живых родителей. Если очень повезет – детей и внуков. Но разве можно забрать с собой туда хоть что-нибудь, кроме воспоминаний?
Глава одиннадцатая
НА КРАЮ БЕЗДНЫ
Перед входом на Южное кладбище, как и следовало ожидать, уже стояла целая кавалькада дорогих иномарок, включая роскошный лимузин их бригады, на котором в сопровождении двухметрового бодигарда Мангуста прикатил не упустивший случая продемонстрировать свою крутость и приближенность к боссу Серега Сокол. Проводить в последний путь трагически погибших братков собралось человек сто. Здесь были убитые горем родители, родственники и друзья Антохи и Кости, все без исключения пацаны их бригады, а также державшиеся подчеркнуто скорбно представители других питерских группировок. Чуть в отдалении от общей людской массы стояло несколько чужих отечественных автомобилей с тонированными стеклами и микроавтобус РАФ. Кто находился внутри, не рискуя высовываться наружу – можно было лишь догадываться. Скорее всего менты, журналюги и телевизионщики, зрительно и на пленку фикисирующие траурное мероприятие, чтобы позже указать о нем в служебных отчетах, настрочить статейки в газеты и прокрутить в вечерних городских новостях «горячий» сюжетец об очередных пышных похоронах погибших в битве за зеленые дензнаки представителей организованной преступной группировки бригадира по прозвищу Рэмбо.