Б-р-р! А ведь еще вчера вечером, когда Медведь пригласил обеих подружек за их столик, эта раскормленная свинья с коровьим выменем показалась ему весьма соблазнительной штучкой. Настолько соблазнительной, что чисто мужская бурная реакция организма последовала мгновенно. Невский давно заметил, что член подчас живет словно сам по себе, отдельно от всего остального организма. Включая мозги со всеми их визуальными, обонятельными, осязательными и прочими предпочтениями. То наотрез отказывается работать, когда рядом мурлыкает и трется сосками сногсшибательная длинноногая красотка модельного вида, то вдруг приходит в полную боевую готовность от появившейся на горизонте серой мыши в жутких пластмассовых очках со стеклами толстыми как бутылочное донышко. Так, блин, и живем. Сами по себе. Пока не состаримся. Ты – и Он. Сосуществуем.
Они с Соколом с самого утра мотались по городу, решая вопросы, ближе к вечеру заехали в ресторан гостиницы «Прибалтийская» пожрать чего-нибудь на скорую руку, благо, здешние официантки их отлично знали, и тут Медведь вдруг заметил эту сладкую парочку. Толстую и тощую. Биксы откровенно делового и неприступного для случайных знакомств вида – в брючных костюмах и очках в тонкой дорогой оправе, сидели за столиком через один от них, пили кофе с апельсиновым соком, манерно курили длинные ментоловые сигареты и вели неспешный треп.
– Опаньки! – воскликнул Сергей. – Ты только глянь. Какой типаж. На итальянку похожа. Помнишь старую графиню из фильма «Спрут», которую комиссар Каттани трахал? Прямо копия, только моложе. Никогда в жизни не заваливал в люлю такую тощую длинную доску. Говорят, такие жерди злотрахучие – спасу нет. Легче убить, чем удовлетворить. А? Что скажешь?
– Скажу, что я никогда не имел такую толстую. Говорят, что жирные могут приплыть уже после двадцатой секунды, – в шутку поддержал братка Невский. Хотя это было чистой правдой. Насчет того, что «не имел». До сих пор пышнотелые женщины ему как-то в любовницы не попадались. Все больше везло на маленьких, не выше среднего роста, и вполне стройных. А тут – ни дать ни взять, мадам Грицацуева, собственной персоной. Клон актрисы Крачковской. Только, как и в случае с подружкой «графиней» – гораздо моложе и привлекательнее оригинала.
– Тогда какие базары? Завтра хлопотный день. Значит сегодня надо оттянуться. Я пошел, – отодвинув бокал пива, решительно поднялся Сокол и направился к столику с телками. Что он им там говорил Невский не спрашивал, но результат, хоть и не мгновенный, оказался вполне положительным. С минуту Серый стоял, делая руками какие-то пассы, как фокусник, потом ему, видимо, предложили сесть, и биксы сразу начали бросать на Рэмбо оценивающие взгляды, а еще через три минуты вся троица дружно переместилась за их столик. Слово за слово, так и проторчали в этом кабаке до позднего вечера, болтая ни о чем и похотливо поглядывая друг на друга. Подружки действительно оказались из деловых, обе – вдовы безвременно павших в битве за зеленые дензнаки мужей-коммерсантов. Умудрившиеся не потерять и не разбазарить накопленное мужьями добро, а напротив – отойдя от опасных для жизни видов деятельности, связанных с алкоголем, сигаретами, бензином и азартными играми, пустить его в оборот в более нейтральном бизнесе. «Графиня», откликающаяся на имя Жанна, оказалась владелицей сети расположенных в историческом центре города художественных комиссионок, рассчитанных, в основном, на интуриста, а мадам Грицацуева – хозяйкой фирмы, торгующей оптом цветами из Голландии. Рэмбо и Сокол, дабы не пугать осторожных бизнесвумен, тоже представились предпринимателями, совладельцами импортирующего лес совместного предпрятия. Это признание хорошо одетых, обходительных и вполне симпатичных молодых парней, каждый из которых быт младше сидящих напротив дам минимум лет на семь, обрадовало женщин, по их же собственным словам – уставших от вьющихся вокруг молодых нищих альфонсов и постоянного вранья равных по социальному статусу, но всех без исключения женатых и мало на что способных в постели мужиков зрелого возраста. Короче, полный консенсус интересов и желаний был достигнут, и по домам разъехались уже парами – сгорающий от похоти Сокол увез не менее томно пожирающую его глазами «графиню», а Влад решил проверить темперамент необъятной толстухи-веселухи Далии в горизонтальной плоскости…