– Я знаю об этом давно. А остановились мы на том, что мне следует срочно связаться со всеми нужными людьми и организовать вашу встречу, на которой вы так же ясно, как мне сейчас, изложите то, что вам нужно. Я уверен, что здешние влиятельные персоны будут только рады подложить свинью своим американским партнерам, с которыми дружат, только пока те покупают кокаин. Я ведь патриот, Тедди, и мои друзья… Вот видите, я уже проговорился. Да, люди, которые держат производство колумбийского кокаина, мои друзья. И они тоже патриоты, хоть и занимаются таким щекотливым делом. Я помогу вам, Тедди, но будьте готовы раскошелиться. И тогда мы вставим американцам хор-рошую клизму!
Альвец поднял стакан, и я последовал его примеру.
– За успех дела! – торжественно провозгласил он.
– За успех! – поддержал я его.
– Да сохранит нас Пресвятая Дева Мария!
– Ага! Вот именно!
И мы выпили за нашу аферу.
Не знаю, как отнеслась к этому Пресвятая Дева Мария, но я бы на ее месте немедленно послал к нам какого-нибудь соответствующего небесного агента, вооруженного лазерным мечом, как в «Звездных войнах», чтобы он нашинковал нас для адской сковородки. Однако ничего подобного не произошло, а вместо агента в распахнувшейся двери показался Серега, в левой руке державший очередную оплетенную бутыль, а правой поддерживавший черноусого амиго, едва державшегося на ногах.
Покачнувшись, Серега отпустил амиго, который незамедлительно вывалился за дверь и рухнул на землю, и, осмотрев комнату, поинтересовался:
– Вы уже закончили совещание?
Я грозно посмотрел на него и сказал:
– Когда ты протрезвеешь, я разорву тебе жопу за нарушение дисциплины. Чему тебя там в твоей академии учили? Шпион хренов!
– А что, – попытался отпереться Серега, – делать-то все равно нечего, ты сам вчера сказал…
– Я не об этом говорю. Вот если бы ты вломился в кабинет, где совещаются два генерала, что бы от тебя осталось?
– Понял, не дурак, – Серега четко развернулся через левое плечо и исчез, аккуратно притворив за собой дверь.
Похоже, он все-таки сообразил, что позволил себе лишнее.
– Хромает дисциплинка-то, – сказал Альвец по-русски и понимающе усмехнулся.
– Хромает, родимая… А что делать?
– Что делать? – он снова перешел на английский, – пулю в башку, вот что делать.
– Ну, знаете, – я был несколько ошарашен таким радикальным подходом к вопросам дисциплины, – это уж слишком…
– Нет, не слишком, – резко возразил Альвец, – иначе ничего не добьетесь. Подчиненные, если их не усмирять вовремя, обязательно норовят сесть на голову.
– Возможно… – я кивнул, – но у вас их тут, как собак нерезаных, вся страна мечтает попасть в ваше повстанческо-наркотическое подполье, а у меня – всего трое. Так что я лучше как-нибудь по-другому попробую.