А значит – или он меня укачает, или сидеть мне за все мои подвиги лет двести.
Хорошо еще, что у нас не приняты законы об официальном членовредительстве. А так было бы для властей удобно: раз – и оттяпали уголовнику ноги по колено, а то и по самую жопу! И отпустили. И будет он на тележке кататься, деревянными утюжками от асфальта отталкиваясь… Подайте пострадавшему от правосудия!
А можно еще глаза выкалывать вместо тридцати лет тюрьмы.
Тоже нормально.
Что-то меня на чернуху потянуло, нужно бы это дело коньячком переложить.
– Ну что, – сказал я Володе, – еще по одной?
– Можно! – с энтузиазмом ответил он и вызвал стюардессу.
– А знаешь что, – осенило вдруг меня, – давай сразу бутыль возьмем! Ну что эти шкалики – позор, да и только.
– Бутыль… – Володя посмотрел на часы, – вообще-то нам еще шесть часов лететь, так что… Давай!
– Но у меня при обыске все деньги забрали.
– Ладно, кандальник, успокойся! На бутыль-то и у меня есть.
Подошла стюардесса, и федерал заказал бутылку коньяка.
Она с сомнением посмотрела на меня, но Володя сказал:
– Вы меньше смотрите, а больше выполняйте заказы. А то я сейчас наручники с него сниму – знаете что начнется?
– Она не знает, – многообещающе сказал я, – ты сними, может, она как раз хочет узнать. Я таких девушек знаю. Вот с нее и начну.
Американская целомудреница побледнела и пошла за коньяком.
В динамиках раздалось шипение, потом мелодичный звук гонга, и приятный женский голос произнес на английском:
– Наш полет проходит на высоте тридцати тысяч футов над поверхностью океана со скоростью шестьсот пятьдесят миль в час.
После этого она начала молоть какую-то чепуху, потом повторила то же самое на русском и на немецком, и наконец трансляция заткнулась.
– Мы ведь в бизнес-классе летим? – поинтересовался я.
– Конечно, – ответил Володя, – у нас ведь важное дело, так что в бизнес-классе.
– Вот и хорошо, – сказал я, – возьми мне пачку сигарет, а то так курить хочется, что и переночевать негде.
Володя засмеялся и сказал:
– Вот уж не ври! Переночевать-то у тебя есть где, это точно.
– Это в том случае, если мы не рухнем где-нибудь на середине Атлантики.
– Типун тебе на язык, – нахмурился Володя, – я плохо плаваю.
– А ты думаешь, там будет чему плавать? После удара о воду мы все в голубцы превратимся. Вместо капусты – одежда, а внутри – фарш.
– Что-то ты, Константин Разин, чернуху гонишь.
Вот и он заметил, подумал я и ответил:
– А меня с тех пор, как около «Лунного света» повязали, только на чернуху и тянет. Если бы я тебе рассказал все, о чем думаю, ты бы из самолета выпрыгнул.