Увидев нас, они слегка оживились, однако, судя по всему, знали, что человек, особенно вооруженный, противник серьезный, поэтому нападать не стали. Мой амиго неплохо говорил по-английски, и он объяснил мне, что у них хватает ума разглядеть пушку в руках человека, и они понимают, что эти железки грозят серьезными неприятностями. Я поразмыслил и подумал, а почему бы и нет? Вот, скажем, ворона. Головка маленькая, мозга почти нет, а соображает. Говорят, что глаз страуса больше, чем его мозг, какого хрена он тогда голову в песок прячет, непонятно, может, глаза бережет. Но страус не является никаким символом, а вот ворона – символ мудрости.
Ну а чем аллигатор хуже?
В то время один из ящеров, длиной метров шесть и весом под тонну, сорвался с места и галопом, я не вру – именно галопом, бросился в воду. Не знаю, что он там увидел, может, жратва какая-нибудь зашевелилась, в общем, остальные, а было их штук восемь, рванули за ним, аж земля затряслась.
Я повернулся к Педро и говорю:
– А я и не знал, что они так быстро бегать умеют.
Педро усмехнулся, достал из берета самокрутку и, прикуривая, сказал сквозь синее облако конопляного дыма:
– Ты, амиго, много чего тут не знаешь. Стой и не шевелись.
Я замер, а он, подойдя ко мне, небрежно снял с ветки над моей головой толстую и красивую пятнистую змею, которая устрашающе открывала розовый рот, всем своим видом показывая, что сейчас сожрет нас вместе с амуницией.
Обвившись вокруг руки Педро, полутораметровая скотина почему-то выбрала в главные противники именно меня и стала делать в мою сторону угрожающие выпады головой. При этом она шипела, как растворимый аспирин «Упса», а Педро, смеясь, сказал:
– Это обыкновенный констриктор. Их тут как воробьев в Нью-Йорке. Совершенно не опасен, но испугать может. Ну, еще шкуру попортит, раздерет зубами, как кошка когтями, но ничего тебе не откусит. Не может. Он еще боа называется.
– А-а… Слышал, – ответил я, держась, однако, подальше, – как же, и слышал и видел. Всякие там рок-звезды любят сниматься с этим боа. Вешают на шею и вертятся перед камерой. Знаем.
– Это хорошо, что ты не боишься, – кивнул Педро, – но если увидишь небольшую такую змейку в черную и красную полоску – сразу же иди в другую сторону. Иначе может случиться так, что твой распухший труп пойдет на корм падальщикам. Тут, в сельве, ничего не пропадает, все в дело идет.
– Понял, – ответил я, принимая из его рук косяк.
Сделав хорошую затяжку, я сразу же понял, что трава у них тут – высший класс. Не тот сухой козий помет, который продается где-нибудь на Лиговке или на Сенной площади.