Вот когда Карамзюк, на протяжении минуты еще умудрявшийся сохранять самообладание, мгновенно покрылся потом, и ладони его, судорожно сжимавшие руль, пошли нездоровыми красными пятнами.
— Протяни мне твой сотовый, пристегнись и трогай с места, — еще раз несильно ткнула глушителем в затылок Карамзюка нежеланная пассажирка. — Развернись. Едем обратно. В сторону Вырицы.
— В «Простоквашино»? — срывающимся фальцетом проблеял патологоанатом.
— Не совсем так. Я объясню… Не гони, пожалуйста, Женя. В таком состоянии ты можешь устроить аварию. Разобьешь хорошую тачку, пострадают невинные люди…
В отличие от исходящего потом Евгения, налетчица была само воплощение спартанского хладнокровия, и у Карамзюка не оставалось ни капли сомнения, что если сейчас он предпримет попытку хоть как-то спастись, эта попытка обречена на полный провал. Разогнаться, потом резко ударить по тормозам и попробовать выскочить на ходу из машины? Не позволит ремень безопасности. Попытаться устроить лобовое столкновение со встречным грузовиком, понадеявшись на подушки безопасности, которыми оборудован «Бьюик»? Не успеть. Проклятая девка настороже. Чтобы нажать на курок, ей достаточно доли секунды. А твердый глушитель как приклеился намертво, так и не отлипает от коротко стриженного затылка. Остается надеяться лишь на какую-либо случайность. Или на то, что эта бестия вдруг смилостивится. Позадает вопросы, поизмывается, отведет свою стервозную душу, да и отпустит с миром. Вот только все эти надежды… призрачнее ничего не бывает.
— Ты меня пристрелишь, красавица? — оставив позади уже километров пятнадцать, сумел выдавить из себя Карамзюк.
— Навряд ли. Ведь в мусарню ты жаловаться на меня всё равно не пойдешь — у самого рыльце в пушку. А брать лишний грех на душу я не намерена. Я не мокрушница, — без колебаний соврала Тамара. — Так что, ответишь мне на вопросы и иди себе с миром. Конечно, — зловеще усмехнулась она, — всё зависит от того, как ты будешь на них отвечать… Сейчас налево.
«Она везет меня в мой коттедж, — сразу же догадался Евгений. Почему-то такой вариант до этого ему в голову не приходил. „Простоквашино“, какая-нибудь глухая лесная тропа, всё, что угодно, но не коттедж. — Там сигнализация, и о ней эта дура, наверное, не знает. Лучше это для меня или хуже, когда по тревоге приедут менты? Как бы там ни было, но это уже какие-то осязаемые крупицы надежды».
Крупицы надежды без следа растворились в тот самый момент, когда, припарковав «Бьюик» возле высокого, выкрашенного облупившейся охрой забора, Карамзюк выбрался из-за руля и трясущимися руками принялся шарить по брючным карманам в поисках ключей от калитки.