БОГДАНОВ ВАСИЛИЙ СЕРГЕЕВИЧ
— Богданов! — около вахты Василию и Марине решительно преградила дорогу тетка Ульяна, получившая среди студентов прозвище «Громова» то ли из-за умения порой рявкнуть своей пропитой глоткой так, что встрепенутся все три этажа общежития, то ли по аналогии с Фадеевской молодогвардейкой Громовой Улей. Вахтерша хоть и, в отличие от нее, не удостоилась звания Героя (посмертно), но в свое время повоевала на славу и могла бы, если бы вдруг пожелала, нацепить на себя орден Красной Звезды и целый иконостас всевозможных медалей, в том числе не только советского производства. Возможно, это и было причиной, что давно вышедшую на пенсию, вечно подвыпившую старуху держали на столь ответственной должности, как вахтер общежития Лесотехнической Академии, где первые два этажа занимали семейные, а на третьем, чтобы высоко было лезть ухажерам, расселили девочек-первокурсниц. Так вот…
— Богданов! — От «Громовой» заметно разило сивухой. — Задержись! А ты иди, иди к себе в комнатку, — понизила голос тетка Ульяна и уперлась ладонью в спину замершей около мужа Марины. — Ща твой вернется. На пять минут его тама…. один человек дожидает. Иди, иди, доченька. Через пять минут жди. Не волнуй-си. Богданов, а ну-ка вперед! — Вахтерша уверенно прихватила растерявшегося Василия под локоть и повела в свою каптерку, куда ни одному из простых смертных из числа не только студентов, но даже преподавателей путь был заказан. — Иди, иди к себе в комнатку, — не оборачиваясь, еще раз пробубнила она на ходу. Но Марина так и осталась стоять возле сколоченной из некрашеных занозистых досок конторки, которая в общежитии №4 носила громкое название вахты.
«…На вид ему было лет шестьдесят, и если он и дожил до наших дней, то никакого интереса теперь не представляет. Хотя, несмотря на то, что в тот вечер видел его один-единственный раз, я всё-таки в свое время пробовал навести о нем справку… Глухо, как и следовало ожидать.
Он не стал откладывать дело в долгий ящики, выпроводив тетку Ульяну из ее собственной комнатушки, первым делом продемонстрировал мне корочку сотрудника КГБ, выписанную на имя Артема Павловича Пempoвa.
«А вы Богданов Василий Сергеевич, комсорг факультета, зарекомендовавший себя со всех положительных сторон, которые только возможно придумать, — констатировал он, практически не разжимая выцветших старческих губ. — Месяц назад подали заявление в партию, две недели назад вступили в брак с очень приличной во всех отношениях девушкой. Это всё я прочитал в вашем личном деле. Только там нет ни слова о том, что, к сожалению, Марина серьезно больна. А ваша семья, увы, обречена на бездетность… Я пришел сюда, чтобы предложить вам помощь».