- А что ж не сделать-то? Легко. Давай ее данные.
Продиктовав адрес и телефон Прынцессы, Артур попрощался с Геннадием Ильичом, убрал блокнот в карман и внимательно посмотрел на шпиль Петропавловки, золотившийся в синем вечернем небе.
- А ведь он действительно кривой, - усмехнулся Артур, - Лина права. Вы, оказывается, наблюдательная девушка, дорогая Лина.
Артур достал сигареты и, закурив, надолго задумался. А подумать ему и на самом деле было о чем…
Положение, в котором находился Артур Александрович Воронцов, никак нельзя было назвать легким.
Артур давно уже привык к двойной жизни, которую вел с семнадцати лет, и это стало привычным для него способом существования. Тем не менее такой образ жизни давался ему нелегко… Постоянно быть настороже, никому не доверять, взвешивать каждое слово. Чрезвычайный комиссар службы президентского расследования Артур Воронцов был одновременно близким другом криминального авторитета, который тоже был своеобразным комиссаром уголовного мира.
Несколько облегчало положение то обстоятельство, что перед Графом Артуру не приходилось притворяться. А Граф, в свою очередь, мог быть откровенен только с Воронцовым.
Граф, несмотря на то что вся его жизнь была теснейшим образом связана с уголовным миром, сам уголовником не был и к воровским понятиям относился презрительно. Он был выше этого, понимая, что только очень недалекие люди могут идти на злодейство ради денег.
Презирая криминалитет, Граф тем не менее находил некоторое удовольствие в регулировании уголовных отношений, и делал это с блеском. Заняв положение мирового судьи, он разрешал самые сложные проблемы, возникавшие в уголовном сообществе. Но не только миром заканчивались порой его разбирательства. Не вынося сам жестокого приговора, Граф иногда поворачивал дело так, что на следующий день кто-то оказывался в канаве с пулей в голове.
Его авторитет рос, за разрешением спорных вопросов к нему приезжали из далеких городов, и недалек был тот день, когда Граф вполне мог стать Верховным судией российского криминалитета.
Гонорары за разбирательства были внушительными, на Графа работали, сами того не зная, десятки людей, и его состояние давно уже перевалило за восемнадцать миллионов долларов. Но никто его денег не считал, а те, кто по глупости пытался сделать это, исчезали бесследно, и иногда не без помощи Артура.
К своему богатству Граф относился спокойно и стяжал его отчасти из спортивного интереса, отчасти следуя элементарным соображениям, касающимся того, что быть богатым лучше, чем бедным. У него не было ни хрусталя, ни золота, только книги и произведения искусства, которые он любил и никогда не рассматривал как вложение капитала.