Четырнадцать мертвяков за четыре часа.
«Впечатляюще! — ошалело покачиваю я головой. — На славу удалась нам с принцессой Дианой сегодняшняя прогулка! Чисто по-русски „гулять так гулять, стрелять так стрелять!“…
— Как настроение, Герда? — выводит меня из раздумий беззаботный голос Олега. Он подходит ко мне и по-простецки прижимается сзади, правая ладонь, которая еще минуту назад сжимала волыну, несущую смерть, ложится мне на грудь, это вызывает у меня легкое возбуждение. — Ф-у-у!!! Ну и затрахался же я за сегодня с вами, девчонки!
— Еще и не трахал, — доносится до меня насмешливый голос Дианы. — Впрочем, если желаешь снять напряжение, только скажи.
— Да я бы с большим удовольствием! — смеется Олег. — Но только нет времени.
— Так мы по-быстрому.
— По-быстрому тоже нет времени, — уже совершенно серьезно произносит Олег и, к моему великому разочарованию, выпускает меня из объятий. — Мы в цейтноте, красавицы. Так, — распоряжается он, — Дина-Ди, останешься здесь. Поглядывай в мониторы. Пес его знает, случится какой маракеш на последних минутах. Будет обидно. Лариса — со мной. Мы аллюром, за десять минут. Потом отправитесь на свободу. — Он кивает мне, чтобы следовала за ним, и устремляется к лестнице.
На втором этаже по длинному узкому коридору Олег уверенно направляется к одной из дверей, достает связку ключей, которую еще в предбаннике нашел в одежде Юрия Ивановича, безошибочно выделяет на связке нужную выдру. Но прежде чем прикоснуться к замку, он надевает перчатки, настолько тоненькие, что, если сжать их в комок, этот комок окажется не больше грецкого ореха.
Мы входим в комнату с эркером, скудно обставленную кривобокими модернистскими стеллажами ядовито-фиолетовых тонов. Даже монитор компьютера здесь фиолетового цвета. Просторный рабочий стол завален бумагами и разнообразным хламом. На полу огромный черный ковер с изображением распятого Иисуса Христа — настолько яркое и реалистичное, что это первое, что сразу бросается в глаза, стоит мне переступить порог комнаты.
«На то и рассчитано», — думаю я, с интересом разглядывая Христа. У него нет привычной глазу повязки на чреслах, а гениталии вытканы с вызывающей тщательностью. Ко всему прочему, у Иисуса эрекция.
— Покойный Юрий Иванович был с прибабахом, — поясняет Олег, проследив за моим взглядом. — Это его кабинет. — Он подходит к стене, свободной от фиолетовых стеллажей, зато украшенной несколькими авангардистскими картинами.
Когда перед моим взором предстает маленькая никелированная дверца, я воспринимаю это как само собой разумеющееся. Окажись за картиной голая стенка, вот тогда бы я удивилась.