Мне не хотелось вспоминать об этом, но делать было нечего.
– Моя жена нашла себе мужика на стороне, и он уговорил ее оттягать у меня квартиру. Соблазнил, так сказать. И они не придумали ничего лучше, как убить соседку и подставить меня. Мне дали срок, но я бежал из тюрьмы и…
– Вот именно, – перебил меня Евстрат, – дальше можешь не рассказывать. Ты бежал, чтобы отомстить. И вот тут твоя жизнь и изменилась. Ты сам решил сделать это, никто тебя не заставлял. Но если бы ты спокойно отсидел, то грех был бы на тех, кто так обошелся с тобой. Месть сродни гордыни, и ты поддался этому искушению. Начав мстить, ты сам стал убийцей, предателем, стяжателем, в общем, я знаю о тебе все. Точнее – о таких, как ты.
– Но ведь я же не виноват, – возразил я.
– Был не виноват. А теперь виноват, да еще как! Зло порождает зло. Тот, кто заболел чумой, не виноват в этом, но обречен умереть. Он или умрет сам в муках, или его убьют другие, чтобы он не принес им гибель. Это и тебя ждет на твоей стезе, если ты ее не изменишь.
– Так что же, пусть такие, как хахаль моей жены, спокойно делают свои дела, а такие, как я, будут по тюрьмам расселяться?
– Бог все видит, и от его суда не уйдет никто.
– Может, оно и так, но это будет потом и не здесь, – возразил я, – а тут в это время всякие подлецы будут делать с нами все, что хотят. Так, что ли? Это что же получается? Богу, стало быть, наплевать на то, что происходит здесь, в этой жизни, и мы у него вроде фишек, которые он там, потом, разложит, как надо?
– Ты не ведаешь, о чем говоришь, – спокойно сказал Евстрат. – Пути Господни неисповедимы.
– Возможно, они и неисповедимы, но ты говоришь так, будто тебе они известны. И это не совсем хорошо. Но ведь разговор у нас не об этом, правда?
– Правда, – ответил Евстрат, – ты еще многого не знаешь, и поэтому говорить с тобой трудно. Но вот ты ответь мне, вор в законе, как это может быть, что ваше воровское братство запрещает тебе любить, заботиться о близком человеке, даже просто иметь его. Как? И я сам отвечу тебе – как. У вас там принято считать, что вор не должен иметь ни имущества, ни денег, ни дорогих людей, потому что иначе он становится слабым и предает своих нечестивых братьев. Он начинает думать о том, что у него есть, и тогда его можно заставить сделать все, что угодно. Как тебя, например. Ты, может быть, думаешь, что я не знаю, что такое – жить по понятиям? Так вот – знаю. Наслушался от ваших… А те, кто живет со мной в этом поселении, считают меня пастырем, и только. Я читаю им Священное писание, молюсь за них. За себя, между прочим, тоже молюсь. И за тебя, срань господня, тоже…