Соленый и Астрахан кивнули, подтверждая сказанное.
– Так что давай, говори, что у тебя за дело, а мы послушаем и подумаем, чем тебе можно помочь.
Я откашлялся и начал:
– Дела у меня к тебе два. Во-первых, – Стилет. Возможно, он когда-то и был нормальным человеком. Возможно, раньше он уважал братву, думал об общем деле, занимался важными вопросами и прочее. Я этого не знаю, потому что конкретными делами занимаюсь с ним не так давно. Может быть, так оно все раньше и было. Но теперь, когда я вижусь с ним чуть ли не каждый день, я убедился в том, что основным его качеством является жадность. Его душит жаба. Он хочет влезть в каждое дело, о котором узнает. Он хочеть урвать каждую сраную копейку, которую видит в чужих руках. Как ты знаешь, это именно он помог мне с коронацией, и теперь он хочет, чтобы я с ним расплатился за это. Он не может думать ни о чем другом, кроме как о деньгах. Он хочет только хапать, хапать и хапать. Он стал барыгой. И я уже не говорю о четырех убитых по его заказу авторитетах. Он убрал их потому, что они были готовы поддержать меня на коронации. Это выглядит странным, потому что после этого он вдруг резко изменил свое мнение и стал активно меня поддерживать. Но для меня в этом странного ничего нет. Чуть позже я объясню тебе, в чем дело, и ты сам все поймешь. Конечно, Стилет оборзел и творит по отношению к братве черт знает что, но я сейчас говорю совсем не об этом. Такие ответственные вопросы решаются обществом, и я не беру на себя смелость приговаривать его. Я прилетел к тебе, Дядя Паша, чтобы просить тебя о помощи мне лично. Одному мне никак не справиться с этим моим вопросом.
Я налил себе минералки, отпил глоток и продолжил:
– Посодействуй мне в том, чтобы отодвинуть от меня Стилета. Я, конечно, могу решить эту проблему сам, причем очень просто, используя известный сталинский метод «нет человека – нет проблемы». Но я не хочу единолично, по собственному усмотрению, принимать такие ответственные решения. Кроме того, если это когда-нибудь всплывет, то сам понимаешь, как я буду выглядеть в глазах людей.
Я замолчал и приготовился говорить дальше. Теперь я должен был рассказать Дяде Паше и его людям про камни, и у меня была готова обдуманная и более-менее правдоподобная басня. Если они в нее поверят – все тип-топ. Если нет – тогда неизвестно, чем все может кончиться.
Ну, Знахарь, с Богом!
– Это, значит, я рассказал тебе о своей первой проблеме. Но в ней для тебя, я думаю, ничего особенно нового нет. И вовсе не она была основной причиной того, что я сорвался, как ошпаренный, и понесся к тебе на Урал. А теперь я расскажу тебе о главном.