– Спасибо. Вы успокоили меня.
Кручек вздрогнул: теперь ему везде чудилась ирония. Сколько же ей все-таки лет? Двадцать пять? Вряд ли. Кожа свежая, шея гладкая, как мрамор. Жгучие брюнетки рано стареют. Как говорят в песках Кара-Хан, где девицы черноволосы и стройны? Красотки в двенадцать, чистый восторг в тринадцать; матери в пятнадцать – и уродливые мегеры в двадцать пять.
Агнешка была шатенкой. Всегда хотела перекраситься в черный. Собиралась, мечтала, подбирала состав… Не успела. Когда ее хоронили, шел дождь. Земля размокла, мы шли за гробом, спотыкаясь. Маленького Яцека оставили с кормилицей…
– Еще вопрос, мастер. Когда вы смотрели на меня – там, в аудитории… Я вам кого-то напомнила, да?
– Да. Мою жену.
– Она жива?
– Нет.
– Я так и думала.
Ему захотелось ударить гарпию. Со всей силы, кулаком. Наотмашь. Чтоб хрустнули перья. Чтоб кровь, а не сок граната, или что там у нее на лице. Она, значит, так и думала? У нее вопросы? В душу лезем? – с острыми когтями…
Гарпия сгорбилась и нахохлилась, будто почуяв его ярость.
– Не сердитесь, мастер. Я не хотела вас задеть. Примите мои соболезнования. Просто… Это случается. Люди видят в нас своих близких. Чаще – утраченных близких. Им чудится, что мы похожи…
– Не волнуйтесь. Вы не слишком похожи, – сказал Кручек. – Агнесса никогда не была такой красивой, как вы.
Ярость ушла без остатка. Взамен явилась усталость. Надо идти домой. Или лучше в ресторацию, пообедать наконец. Никогда не скажешь, что толстяк Матиас вечно забывает поесть. А и скажешь – никто не поверит. Засмеют.
Гарпия улыбнулась.
– Не лгите. Была. Если вы до сих пор вздрагиваете, уловив родное сходство; если у вас там якорь… Значит, ваша жена красивее меня. Вы даже не представляете, как она хороша там, где якорь. Я в сравнении с ней – дурнушка. Курица-наседка.
Он ничего не понял про якорь.
– Вы рассказывали про силу и усилие, мастер. Чтобы их различать, надо уметь летать. Вы умеете. Не сочтите за лесть. И не бойтесь смотреть на меня. Я – всего лишь ваша студентка, одна из многих. Сходство – мираж. Вы привыкнете.
– Вам надо умыться, – Кручек неуклюже сменил позу, едва не смахнув на пол абонемент. – У вас лицо в чем-то красном. И эти…
«И когти,» – хотел сказать он, опустив взгляд, но передумал.
– Я знаю. Вы можете наколдовать миску с водой? И полотенце. Не хотелось бы лететь так через весь город…
– Конечно. Тетушка Руфь?
– Да, – откликнулась скрипторша из-за ширм. Она не вмешивалась, слыша тихий разговор. В библиотеке никого не было. Значит, никто не стал бы жаловаться, что ему мешают. А беседовать приват-демонолог Кручек мог с кем угодно, хоть с Нижней Мамой. – Вы что-то хотите, мастер Матиас?