«Всего лишь…» – усмехнулась гарпия.
– Рядом! – велела она и взмыла в воздух.
Все церберы умели летать, стремясь приблизиться к облику хозяйки. Троица без колебаний последовала за Келеной. Ей пришлось снизить скорость полета, иначе малыши отстали бы. Им нужно время, чтобы окрепнуть.
Кружась над полем боя, гарпия смотрела вниз.
Путник на осле покидал негостеприимный дворец, топчась на месте. Он не уедет – и не вернется. Одно целое с якорем. Яркое воспоминание, татуировка на сердце – такое не выцветает с годами. Память Биннори удерживает его здесь надежнее цепей. Но что станет с мэтром Томасом, когда творящая жизнь поэта подойдет к концу? Когда психоном сделается единственным пристанищем изгнанника?
Уедет?
Вернется?
Келена не знала ответа.
Она полетела по дуге, намечая кольцо отчуждения вокруг окопавшегося в центре доминанта. По дороге гарпия искала якоря, требовавшие зачистки. В ущелье, наполненном стонами, свора пополнилась двумя церберами: хищной розой и змеей с головой старика. Замок над морем оказался чист – здесь паразитов не было. С фрегата, вечно тонущего в пучине, к ней присоединилась стая зубастых барракуд. Стаей обернулся полип-многоножка – его Келена разорвала в клочья.
Плавники рыб-церберов трепетали, создавая мерцающие ореолы.
Поток живительного анемоса изгибался, следуя за гарпией. Надо было закольцевать его, освободив от паразитов еще по меньшей мере три якоря. Лишь тогда доминант окажется в блокаде, отрезан сворой от всех источников пищи, кроме избранного вначале.
Холм в глубине леса, где сражались поэт и его визави, она миновала без боя. Слишком близко к логову доминанта. Не надо дразнить зверя. Да и чутье подсказывало: на холме паразитов нет. Якорь чист, как и замок над морем.
Дальше начались незнакомые места. Внимание привлекла кукольная деревенька, карамельная до тошноты. Едва Келена спикировала, разрушая боевым кличем маскировку, земля вспучилась, лопнула жирным бутоном – и в небо поднялся кашалот в чешуе из бритв. Блики, отсветы на стальных лезвиях – мыльный пузырь-гигант.
Лязгнули челюсти, способные перекусить матерого несвезлоха. Из спины ударил фонтан огня. Ливень искр упал на деревню. Домики вспыхнули, окутались клубами дыма. Помощь своры пришлась кстати. Келена справилась бы и сама, но тварь измотала бы гарпию до состояния мокрой тряпки. А так свора налетела на кашалота, вырывая куски из могучей туши, и гарпии осталось лишь добить паразита – выцарапав ему глаза, она по локоть вогнала руки в податливую, дряблую плоть.
Часть барракуд погибла в драке. Пострадали шершнель и змея-старик. Зато к своре в итоге присоединился ковер-самолет, сотканный из жгучей крапивы.