– Он – второе лицо после патриарха. Кого же еще-то, если не его? А кроме того, его поддерживает императрица Мария, а значит, император Феодор. Кстати, сам Герман за унию не так чтобы и сильно ратует, с радостью бы отказался, но вот доходы с Руси… Он же не дурак, чтобы в такое время от них добровольно отказываться.
– А император тут при чем? Патриарха же синод выбирает.
– Синод выбирает только кандидатов, – пояснил Константин. – Кажется, трех, хотя, может, и больше. Потом их имена пишут на бумажках и кидают в особый сосуд. А дальше – жребий. Кого вытянут, тот и патриарх.
– Класс! – восхитился Вячеслав. – Патриархом становится счастливый обладатель джек пота. Вот это я понимаю. На кого шарик средневековой рулетки выпадет, тому и деньжонки в церковном казино отстегнут. Ай да попы! Слушай, но при чем тогда император, если все решает жребий?
– Он во время избрания председательствует в синоде. И получается как-то так, что вытаскивают обычно бумажку с тем именем, которое угодно именно ему.
– Обычно? Значит, не всегда, – поучительно заметил воевода.
– Верно, – согласился Константин. – Бывают и исключения. Но, во-первых, они очень редки, а во-вторых, тот, чье имя вытащили из сосуда вопреки желанию императора, долго на своей должности не засиживается. Например, Исаак Ангел – правил такой лет двадцать или тридцать назад – просто низлагал их и отправлял в заточение.
– Их?
– Ну да. Он так то ли с двумя, то ли с тремя патриархами расправился. Точно не помню их количество, да это и несущественно. Тут другое важно. Если Феодор хочет Германа, будет Герман[122]. И владыку Мефодия – уж ты мне поверь – он к нам на Русь ни за что не назначит…
– Значит, ты хочешь сработать на упреждение, – задумчиво протянул Вячеслав.
– Правильно. Ты берешь Константинополь и ставишь императору одно-единственное, но очень жесткое условие: вначале в город входит патриарх Герман, который тут же возводит в патриарший сан владыку Мефодия, после чего они оба торжественно встречают императора Никеи, который снова становится обладателем Царьграда, возродив Византийскую империю.
– А я?
– Ты до последнего контролируешь ситуацию с посвящением в сан нашего Мефодия и по возможности все время держишь возле него надежных людей. Особенно во время совместных трапез с патриархом Германом.
– Ты что, всерьез считаешь, будто он может…
– Когда на кону стоят такие деньги, то произойти может все, – мрачно заметил Константин. – Тебе рассказать, как ставленник константинопольского патриарха и мой тезка Константин II, который на Руси митрополитом стал, расправился со своим конкурентом Феодорцом?