– Я не могу пошевелиться! Меня руки-ноги не слушаются! – чуть не рыдая, призналась Наташа.
– Почему это вдруг не слушаются? – в профессиональной памяти Соломина замелькали химические формулы всякой парализующей дряни, доступной уголовникам.
– Я вчера отпахала всю тренировку… Ошарашенный Соломин присел на край постели.
– Да-а… Понятно… Может, вас размассиро-вать?
– Это ты с перепугу ко мне на «вы» обращаешься? – спросила Наташа. – Я сегодня такая страшная, да? Массируй, делай что хочешь, только помоги вылезти из постели!
– Откиньте… откинь одеяло, – сказал Соломин. – Не могу же я поверх одеяла.
– А я не могу поднять руку, чтобы откинуть! Давай, хозяйничай, не стесняйся – я в пижаме.
Тогда Соломин деловито задрал одеяло и положил Наташину ногу себе на бедро. Наташа закряхтела. Соломин осторожно промассировал ступню, икру, забрался повыше – и тут Наташа скривилась от боли.
– Ты спину хорошо потянула, – сказал он. – Поворачивайся на живот, сейчас разберемся. И учти – сейчас будет больно. Я тебе размассирую спину и тазобедренный сустав.
– Не могу, – простонала Наташа, – повернуться не могу!
Тогда добродетельный Соломин вообще снял с нее одеяло и довольно бережно перевернул со спины на живот.
– Я задеру на тебе эту кофточку, – Соломин подергал за пижаму. – Можно? Массировать лучше по голому телу.
– Можешь вообще ее с меня стянуть, – предложила Наташа. – Я же все равно бюстом вниз лежу.
Соломин так и сделал. Потом он примерился так и этак, но массировать лежащую на низкой тахте Наташу ему было крайне неудобно.
– Давай, как у нас в тренажерном зале, – предложил он. – Я сяду на тебя верхом. Ты не бойся, я не раздавлю. Так я хоть размассирую толком.
– Только башмаки скинь, – фыркнула Наташа.
– За кого ж ты меня принимаешь? – обиделся Соломин. – В постель – и в башмаках? Хорошего же ты мнения о милиции!
– Извини, о милиции я как-то не подумала.
Сев верхом, как и было обещано, Соломин яростно взялся за массаж. Наташа кряхтела, охала, несколько раз даже вскрикнула. Соломин рявкнул на нес, и она смирилась.
А в это время Игрушка и Зуев стояли под окном в полной растерянности. Соломин забрался в квартиру Наташи и пропал.
Вдруг Зуев насторожился.
– Слышишь? – спросил он. – Стонут вроде!
– Точно! – воскликнул Игрушка.
И тут они, напрягшись, уловили целый диалог.
– Ой, Олеженька, миленький, ой!..
– Еще! Еще немного, ну! – с напряжением и взволнованно отвечал соломинский голос.
– Вот сюда… не так сильно, Олеженька, ой…
– Что за черт! – возопил Игрушка. Зуев смертельно побледнел и схватился руками за дикий виноград, затянувший всю стену Наташиного дома. Когда он задрал левую ногу, Игрушка понял, что ошалелый друг собрался по этому хрупкому растению долезть до второго этажа.