– Дези панически боится таких больших собак! В детстве ее покусал ротвейлер…
– О Боже, – расстроилась Лола, – бедная девочка!
– Поэтому мы стараемся гулять не в то время, когда все большие собаки. Вот сейчас, например, двенадцать часов, обычно в это время хозяева уже выгуляли своих чудовищ и ушли на работу…
– Да-да, понимаю… – Лола оглядывалась по сторонам и заметила невдалеке сразу за пустырем вывеску небольшого кафе.
Пока она прикидывала, как бы половчее склонить старушку к походу в кафе и там между двумя пирожными провентилировать вопрос о родственниках, та помялась немного и задала вполне естественный вопрос, откуда сама Лола с Пу И взялись на пустыре.
– Не подумайте, что я любопытствую, но такую интересную собачку, как ваш Пу И, трудно забыть. Если бы я видела вас раньше…
– Мы переехали в этот район совсем недавно и живем вон в том доме, – Лола неопределенно махнула рукой, но старушка вполне удовлетворилась таким объяснением.
– Да, сейчас многие переезжают к нам. У нас хороший район – Петроградская сторона. В меру старый, но дома не так запущены… Пойдемте, дорогая, что-то я замерзла. Но мы обязательно будем встречаться на прогулках, ведь мы, маленькие собаки, должны держаться вместе!
– Буду очень рада продолжить знакомство, – улыбнулась Лола, – меня зовут Ольга.
– А меня – Елизавета Константиновна. С удовольствием пригласила бы вас на чай, но сегодня…
– А давайте я вас приглашу на чай! – обрадовалась Лола. – Вот в это кафе! А вы уж в следующий раз… Посидим, погреемся чуть-чуть, и по домам. Мой Пу И очень любит миндальные пирожные.
– И Дези тоже… но только без крема! Жирное ей вредно!
В кафе было безлюдно – время такое, и девушка за стойкой разрешила взять с собой собачек. Правда, старушка клятвенно уверяла, что ее Дези – это образец ума и хорошего воспитания, а Лола тихонько пообещала оставить хорошие чаевые, но так или иначе собаки устроились под столом и зачавкали миндальными пирожными. Пу И вел себя вполне прилично, не пытался приставать к пуделице с неприличными предложениями и не отнимал пирожное.
– Приятное местечко, – сказала Елизавета Константиновна, отпивая ароматный кофе, – а я вот ни разу здесь не была…
– А вы давно живете на Петроградской? – начала Лола допрос по всем правилам.
– Всю жизнь, милая, всю жизнь, – вздохнула старушка. – И родилась здесь, в той самой квартире, что сейчас живу. Только раньше она была полностью нашей семьи… Но это давно было, еще до революции… Я, конечно, этого не помню, но мне мама много рассказывала, и бабушка еще до войны жива была. Жили все мы в той же квартире, только оставили нам всего две комнаты. Ну да по тем временам и это неплохо было. А бабушка помню все ходила и показывала, что там, вон, где сейчас Аникеевы живут, была детская, а где Валентин Игнатьич, что в школе для трудновоспитуемых работал, – там дедушкин кабинет был… Квартира у нас большая была, пять комнат. Потом ее пополам поделили, но это уж после войны. В ту часть, что отделили, какой-то важный полковник с семьей въехал, а у нас так коммуналка и осталась…