Любимец общий!..» Величавый.
В своей особе небольшой.
Но смелый, ловкий и живой.
Прошел он быстро предо мной…
И глубоко в воображенье.
Напечатлелось выраженье.
Его высокого чела.
Я отгадала, поняла.
На нем и гения сиянье.
И тайну высшего призванья.
И пламенных страстей порыв.
И смелость дум, наперерыв.
Всегда волнующих поэта, —
Смесь жизни, правды, силы, света!
В его неправильных чертах.
В его полуденных глазах.
В его измученной улыбке.
Я прочитала без ошибки.
Что много, горько сердцем жил.
Наш вдохновенный, – и любил.
И презирал, и ненавидел.
Что свет не раз его обидел.
Что рок не раз уж уязвил.
Больное сердце, что манил.
Его напрасно сон лукавый.
Надежд обманчивых, что слава.
Досталася ему ценой.
И роковой, и дорогой!..
Уж он прошел, а я в волненьи.
Мечтала о своем виденьи, —
И долго, долго в грезах сна.
Им мысль моя была полна!..
Мне образ памятный являлся.
Арапский профиль рисовался.
Блистал молниеносный взор.
Взор, выражающий укор.
И пени раны затаенной!..
И часто девочке смиренной.
Сияньем чудным озарен.
Все представал, все снился он !..
II.
Я помню, я помню другое свиданье:
На бале блестящем, в кипящем собранье.
Гордясь кавалером и об руку с ним.
Вмешалась я в танцы… и счастьем моим.
В тот вечер прекрасный весь мир озлащался.
Он с нежным приветом ко мне обращался.
Он дружбой без лести меня ободрял.
Он дум моих тайну разведать желал…
Ему рассказала молва городская.
Что, душу небесною пищей питая.
Поэзии чары постигла и я, —
И он с любопытством смотрел на меня, —
Песнь женского сердца, песнь женских страданий.
Всю повесть простую младых упований.
Из уст моих робких услышать хотел…
Он выманить скоро признанье успел.
У девочки, мало знакомой с участьем.
Но свыкшейся рано с тоской и несчастьем…
И тайны не стало в душе для него!
Мне было не страшно, не стыдно его…
В душе гениальной есть братство святое:
Она обещает участье родное.
И с нею сойтись нам отрадно, легко;
Над нами парит она так высоко.
Что ей неизвестны, в ее возвышенье.
Взыскательных дольных умов осужденья…
Вниманьем поэта в душе дорожа, —
Под говор музыки, украдкой, дрожа.
Стихи без искусства ему я шептала.
И взор снисхожденья с восторгом встречала.
Но он , вдохновенный, с какой простотой.
Он исповедь слушал души молодой!
Как с кротким участьем, с улыбкою друга.
От ранних страданий, от злого недуга.
От мрачных предчувствий он сердце лечил.
И жить его в мире с судьбою учил!
Он пылкостью прежней тогда оживлялся.
Он к юности знойной своей возвращался.
О ней говорил мне, ее вспоминал.
Со мной молодея, он снова мечтал.