Сжавшись в уголке, старалась не дышать. Сердце стучало, как барабан, казалось, что его слышно сквозь тонкую дверь…
Глаза постепенно привыкли к темноте, и внезапно девушка увидела, что она не одна в этом чулане. В другом углу скорчилась еще одна женская фигура.
– Эй, ты кто? – прошептала девушка, когда прошло несколько минут и ее соседка не издала ни звука.
Не дождавшись ответа, она придвинулась к той, вгляделась в нее… и зажала себе рот, чтобы не закричать от страха.
Это была та самая дежурная по этажу, которая меньше часа назад пришла к ней в номер с милицией, чтобы сообщить ужасную новость. Только сейчас ее круглое румяное лицо стало белым, как мел, а широко открытые глаза смотрели прямо перед собой безо всякого выражения.
Дежурная была мертва.
Кто-то убил ее и затолкал в эту кладовку, чтобы труп не обнаружили раньше времени.
Девушка с трудом преодолела накатившее на нее головокружение, несколько раз глубоко вздохнула, стараясь не глядеть на женский труп, и решительно распахнула дверь. Будь что будет, но больше находиться в одном чулане с покойницей она не могла.
К счастью, на этот раз путь был свободен.
Она пробежала отделявшие ее от лестницы метры, скатилась по ступеням, вылетела в холл пансионата. Возле стойки женщина с маленьким ребенком разговаривала с портье. Ребенок громко хныкал, что-то требуя, и оба взрослых – мать и служащий пансионата – пытались перекричать его и разобраться в каком-то своем вопросе. Поэтому они не заметили пробежавшую мимо них растрепанную, перепуганную девушку.
Выбежав на улицу, она огляделась по сторонам, нырнула за густые кусты и короткими перебежками устремилась прочь от здания.
Только вчера она гуляла здесь с подругой и хорошо запомнила широкую, усыпанную хвоей тропинку, которая вела напрямик к станции гораздо быстрее, чем шоссе.
Пригибаясь и то и дело оглядываясь, она припустила вперед.
До поезда оставалось больше часа, а дорога до станции – всего километра полтора, но ей хотелось скорее удалиться от пансионата, где она чувствовала себя затравленным зверем.
Тропинка привела ее прямо к платформе. Невысокое унылое кирпичное здание, в котором помещались кассы и вечно пустующий буфет, стояло чуть поодаль.
По платформе прохаживался тщедушный дедок в кирзовых сапогах, ватнике и кепке с надписью на английском языке «Я люблю Нью-Йорк».
Девушка перевела дыхание, еще раз оглянулась и решила на всякий случай пока не подниматься на платформу, где она была бы слишком на виду.
Только когда из-за поворота выплыл зеленый пассажирский поезд, сбросил скорость и остановился, она взбежала по ступенькам платформы и подошла к открытой двери вагона.