– Ну, нет, – протянул Мурзик. – Я, может, потому и выжил, что лицо той твари, которая меня под монастырь подвела, до сих пор у меня перед глазами стоит. И фамилию его твержу, как молитву. Он, правда, сдох, да еще кое-кто остался… – Он ощерился в своей ужасной беззубой ухмылке. – Закон всемирного воздаяния, говорите? Что ж, есть такой закон, есть! Вам придется ждать, пока ваш доносчик к вам в руки попадет? На блюдечке с золотой каемочкой вам его подадут? Я так долго ждать не хочу. Я сам получу все, что должен получить!
И глаза его, вновь набирая синий, бесовский оттенок, с ласковым выражением остановились на лице Александры.
– Знаете что, – сказал доктор Никольский, – здесь санчасть, а не венецианский суд, где вы, как Шейлок, можете потребовать свой фунт мяса в уплату долга. Поэтому или мы говорим о вашей флегмоне, или вы отправляетесь в барак и там в одиночестве лелеете свои отмстительные планы.
Про Шейлока Мурзик, конечно, не понял, так подумали доктор и Александра, но все же смирился – и продолжил рассказывать, что боли в бедре стали настолько нестерпимы, что он кричал на всю палату и просил морфия. («В воспалительный процесс, по-видимому, включился мощный бедренный нерв», – прокомментировал доктор Никольский.)
– С тех пор четыре месяца я целый день жил только в ожидании того кубика морфия, который мне вводили в девять часов вечера и который давал мне передышку и забвение до четырех часов утра. С рассветом мучения возобновлялись, – вспоминал Мурзик.
Ему трижды делали операцию под хлороформом («Резали много и плохо!» – кивнул Никольский), причем, когда несли его из зоны в третий раз, окружающие говорили: «Ну зачем его напрасно мучают? Все равно он до утра не доживет».
– А я дожил, – сказал Мурзик. – Дожил! Шейлоку не удалось взять свой фунт мяса, его Порция обдурила…
Никольский и Александра враз уставились на него – ошарашенно. Мурзик торжествующе подмигнул и продолжил:
– А я возьму.
«Не зря, значит, он у нас книжки читал…» – усмехнулась про себя Александра.
Она ничего не понимала в его намеках. Что имеет в виду Мурзик? Почему смотрит на нее… так? Ее вины перед ним никакой нет, она даже не знала, что он арестован. Все его намеки не имеют к ней никакого отношения!
Александра беспрестанно так уговаривала себя, но ужас, который охватывал ее при виде Мурзика, не утихал. А видеться им предстояло часто…
В результате неправильного лечения бедренный нерв попал в спайки, образовалась мышечная контрактура левого тазобедренного сустава, и эти необратимые явления должны были теперь при каждом шаге напоминать Мурзику о том, как его однажды укусил комар.