Однако Ионов, верный привычке всякого начальства – искать виноватого, – сурово вопрошал:
– Куда смотрели дежурные сестры?
– За каждым не углядишь! – пожала плечами старшая сестра Наталья Николаевна.
– Как это не углядишь? – Ионов впился в нее острым взором. – Надо по ночам в палаты почаще заходить.
– Ну и что там увидишь? – мягко возразила Наталья Николаевна. – С порога глянешь – все тихо, все вроде бы лежат на своих местах.
– Значит, надо пройти между кроватей, присмотреться внимательней, – не унимался Ионов.
– Так ведь темно, не срывать же одеяла с каждого, – пробурчала Валентина Евсеева. – У дежурных сестер и так дел полно в перевязочной!
В это мгновение в кабинете внезапно наступила полная тишина, и слова ее стали слышны всем.
– Да-да, – кивнул ехидный начмед. – Знаем мы ваши дела в перевязочной! Раскрутка, раскрутка и еще раз раскрутка!
Кругом так и грохнули!
Понятно, что Валя имела в виду: порой только по ночам дежурным сестрам и санитаркам удается готовить перевязочный материал, днем-то бывает просто некогда. Но слово «раскрутка» имело особое значение.
Случилось это зимой. Во время тихого часа Ольга мыла полы в коридоре, да нечаянно задела ведро и воду разлила. Около перевязочной образовалась огромная лужа. И в ту самую минуту, когда она с тряпкой ринулась собирать воду, дверь перевязочной тихонько приоткрылась и оттуда высунулась Валя Евсеева. Вид у нее был чрезвычайно таинственный. Поправляя на ходу косынку, она шагнула через порог… прямо в воду.
– Осторожно, Валя! – окликнула Ольга.
Валентина глянула себе под ноги, вскрикнула, смешно подскочила на месте, только сейчас заметив, что забрызгала чулки и промочила туфли (она всегда ходила в хорошеньких, аккуратненьких туфельках, потому что дед ее был знаменитый в Энске дамский сапожник, у которого отнюдь не стало с войной заказов меньше, скорее наоборот), но тут каблуки ее скользнули, и Евсеева плюхнулась прямо в лужу, испустив испуганный вопль. Дверь перевязочной распахнулась, и на пороге вырос лейтенант Пашков. Опираясь на костыли, он шагнул было вперед, но тут сточенная резина, «надетая» на костыли, поехала на мокром – и Пашков со стоном грохнулся рядом с Валей.
Ольга замерла ни жива ни мертва – с ведром в одной руке, с тряпкой – в другой. И случилось же так, что именно в ту минуту хирурга Сергея Сергеевича Виноградова вынесло из кабинета дежурного врача, а сестру-хозяйку – из бельевой!
– Что тут происходит? – высокомерно спросил хирург и рывком поднял из воды мокрую, грязную и растрепанную Валентину. Потом точно таким же рывком он поставил на ногу и на костыль лейтенанта Пашкова – Сергей Сергеевич был мужчина могучий. – Что вы делали в перевязочной, Евсеева?