– Я помогу, – сказал Храмов, крепко берясь за каталку и отходя от тумбочки.
Поляков быстро поглядел. Красные герани были на месте.
Стало полегче.
Кабинет главврача оказался на диво неуютен. Огромный стол, пожелтевшие плакаты с распластанными брюшинами, два стула и огромный, как аэродром, кожаный диван, на который Храмов и Сергей Сергеевич переложили Полякова, потому что Ася строго сказала, что «в каталках нужда», и увезла ее. На диване было холодно, и Поляков порадовался, что по случаю первого выхода «в свет» – на перевязку – ему под халат надели подштанники, а на ноги еще и носки. А то б он тут, на этом диване, сразу околел!
Вслед за Асей ушел Сергей Сергеевич, но вместо него пришла… Ольга!
Полякову стало жарко на ледяном диване. Он сразу заметил, что Ольга переоделась в другой халат. Утром на ней был какой-то не в меру широкий и короткий «роброн», а сейчас обычный: ладненький, беленький, подкрахмаленный, сидевший как влитой. Плечи покатые, на висках кудри, а губы…
Поляков отвел глаза.
Они ведь даже не целовались ни разу, а он уже жениться собрался!
Эта мысль должна была рассмешить, но причинила боль.
– Присядьте, – сухо сказал девушке Храмов.
Ольга опустилась на стул с прямой спинкой и застыла.
– Послушайте, – проговорил Храмов, и у него сделалось усталое выражение. – Давайте поговорим. Я хочу понять, что произошло в той подворотне на улице Фигнер: политическая диверсия или вульгарная бытовуха.
Ольга и Поляков враз вскинули на него глаза и тотчас их отвели.
– Вы оба в разное время уверяли, что ничего не знаете и никого не видели. Товарищ майор клялся и божился, что не заходил в подворотню и не видел Ольгу Дмитриевну, Ольга Дмитриевна клялась и божилась, что товарищ майор в подворотню не заходил и она его не видела. Однако я нашел свидетеля, который уверил меня, что дело было совсем не так.
– Какого свидетеля? – разом спросили Поляков и Ольга.
– Его зовут Мустафа Шарафутдинов.
– Это еще кто такой? – спросили разом Ольга и Поляков, потом Ольга вдруг спохватилась:
– Ой!
– Ну да, вы его знаете, конечно, – кивнул Храмов. – Это старый дворник, который когда-то подметал мусор и счищал снег на улице Фигнер.
«Мустафа когда-то был ухажером кухарки Дани, которая у нас служила», – словно бы услышала Ольга мамин голос. Мама тогда объясняла ей, почему сгорбленный татарин так вежливо раскланивается при встречах.
– Когда я проходил мимо подворотни, на улице никого не было, – холодно сказал Поляков. – Никого!
Нет, он не даст себя так легко поймать! Надо быстро думать и быстро соображать, чтобы не позволить Храмову обратиться с каким-нибудь каверзным вопросом к Ольге. Она совершенно растерянна, все, что угодно, может ляпнуть в таком состоянии!