Я ничего не могла больше – только на несколько минут оттянуть твою смерть. Если бы в моей корзинке были хоть маленькие ножницы!.. Хоть что-нибудь!..
Маде отчаянно дергала меня сзади за юбку. Наконец я обернулась к ней. И по ее лицу поняла: пока я кричала на сержанта Эрикссена, что-то изменилось, появилась какая-то надежда…
– Ну?.. – даже не спросила, а еле слышно выдохнула я.
– Их надо задержать… – вроде не услышалось, а мелькнуло неуловимым движением губ. Зачем? Надолго? Это было неважно.
– Мало мы разоряемся, кормя гарнизон? Мало вы портите нам служанок, да еще и гордитесь этим? Теперь очередь за отцовским конюхом? – кричала я, не пуская сержанта вперед. Толпа загудела, как я поняла – одобрительно.
– Это кто, дочка Гильхена?
– Лихая девка!
– Сумасшедшая кровь…
– Девка права – полон город солдат, скоро самим нечего жрать будет!
– Фрекен Ульрика, уйдите отсюда поскорее, – потребовал потерявший терпение Эрикссен. Но я в ответ протиснулась между ним и стеной, объявив, что одна из этой толпы не выберусь. Толпа – это и была твоя надежда на спасение. В такой давке Маде… или кто-нибудь другой?.. Могут, как будто нечаянно оказавшись прямо за твоей спиной, перерезать веревки. И действительно, мне показалось, что из-за плеча усатого кирасира мелькнуло лицо Маде. Но Боже меня упаси кинуть в твою сторону еще хоть один взгляд, я этим все погублю…
Народ окружил нас со всех сторон – мелкие торговцы и прислуга, мастеровые, весовщики и сортировщики конопли, рыбаки, прачки, носильщики и уличные девчонки. Шведов прижали к краю доломитовой церковной стены, и тебя – вместе с ними. Я не удержалась, взглянула на тебя, и по тому, как ты вздохнул всей грудью, вдруг поняла – твои руки свободны!
Шаг за шагом мы приближались к воротам бывшего епископского подворья. Теперь это был просто большой проходной двор, в который выходили фасады новых домов, прилепившихся к старой, еще при поляках, наверно, построенной городской стене. Я так хотела, чтобы ты бросился под свод этих узких ворот, и – наискосок, сквозь медленно текущую навстречу толпу хозяек с корзинами, в переулки, туда, где склады, целые кварталы складов льна, конопли, кож, пшеницы, там ты спрячешься, там уж тебя никому не найти!
Я ждала этой секунды и опять почувствовала в себе нервную дрожь, которая как-то сама собой отступила в глубь меня, пока я ссорилась с сержантом. Но, собравшись в комок, я вцепилась в локоть Эрикссена, чтобы в эту стремительную секунду задержать его. Мы подошли к воротам и… спокойно их миновали…
Я растерялась, я даже обернулась, ловя твой взгляд, чтобы широко раскрытыми глазами своими приказать тебе – да что же ты, сумасшедший, чего ты ждешь, беги! Мы шли уже вдоль стены Конвента. Вдруг ты рванулся и бросился в открытые двери.