Как было условленно с воеводой Мнишеком, тотчас же после венчания Дмитрия на царство русское посольство должно было отправиться в Краков, чтобы покончить дело о браке Марины. Царю это было на руку. Такая миссия являлась прекрасным случаем показать себя во всем блеске и вызвать если не симпатии, то хотя бы удивление поляков. Эта тенденция сказывалась во всей организации посольства. Московские послы окружили себя величайшей роскошью; они сыпали щедрыми подарками, выставляя напоказ богатство своего государя. Но тем не менее глава посольства Афанасий Власьев вызывал в Кракове лишь сострадательные улыбки: так выдавался он отсутствием западного лоска среди блестящего и изысканного польского общества. К Власьеву был прикомандирован поляк Станислав Слонский; но и это мало чему помогало. Слонский вел какие-то таинственные переговоры и играл малозаметную роль. Общественное внимание было поглощено дьяком Власьевым, его свитой в триста человек и его ослепительной пышностью. В самый день своего прибытия он послал Мнишеку дары Дмитрия: вороного коня в золотой, с каменьями, сбруе, богатое оружие, предметы искусства, драгоценные ткани, восточные ковры, живого соболя, трех кречетов с золотыми колокольцами и в шитых жемчугом колпачках. Изобилие этих подарков поразило присутствующих. Самые взыскательные сочли их вполне достойными истинно царской щедрости; немудрено, что разорившиеся магнаты предались самым необыкновенным мечтам.
Началась целая серия празднеств. 14 ноября совершалось представление королю; 15-го устроен был роскошный пир у Мнишека; 18-го состоялась аудиенция в Вавеле в присутствии нескольких сенаторов. Согласно одному документу того времени миссия Власьева сводилась к трем пунктам. Прежде всего, посол должен был объявить о короновании Дмитрия патриархом Игнатием и подтвердить дружбу царя с Польшей; далее ему было поручено постращать поляков турками и напомнить о союзе против Порты; наконец, Власьеву предстояло просить у короля разрешения на брак Марины и пригласить Его Величество на царскую свадьбу.
Ответ Сигизмунда был милостив и полон достоинства. На другой же день невеста с матерью прибыли в Краков. Прошло более года после встречи в Самборе. С тех пор роли переменились. Дмитрий уже затмил Мнишеков своим величием. Но любовь к Марине возрастала вместе с его славой. Это было хорошим предзнаменованием.
29 ноября, около полудня, никто не узнал бы Рынка, самого элегантного места в Кракове. Площадь была запружена нарядными экипажами. Они останавливались перед дворцами Фирлей и Монтелупи, выстроенными рядом и даже сообщавшимися между собой. Здесь, а не в церкви, из уважения к православным, должно было совершиться обручение Марины. Вся знать была в сборе: тут находились король, принцесса Анна Шведская, королевич Владислав, нунций Рангони, представители флорентийского и венецианского правительств, сенаторы, сановники двора, друзья и родственники Мнишека.