– Я боюсь за тебя, – тихо сказала Ингвильда, крепче прижимаясь к нему.
Даже сейчас, в объятиях Хродмара, она помнила тот стылый ветер, грозящий разрушить ее неверное и тревожное счастье. Она не хотела думать, кто ей теперь свои, а кто чужие. Она знала одно: у нее остался единственный дорогой и близкий человек, и это Хродмар.
– За меня не надо бояться, – решительно ответил Хродмар. – Хель обломала об меня зубы уже… один, два, три… четыре раза.
– Не говори так! Не дразни ее. – Ингвильда подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Я видела… Еще раньше, на том осеннем тинге, мне было много страшных видений. Я видела моего отца убитым возле Волчьего Камня, и это свершилось – он погиб наяву.
Ингвильда смотрела в лицо Хродмара без слез, но глаза ее были темны и суровы. Тот давний ужас отчетливо помнился ей. Висящая на дереве фигура человека, неуловимо знакомого и неузнаваемо измененного предсмертными страданиями. Даже сейчас она не знала – кто это. И теперь, когда она убедилась в правдивости своих прозрений, то, несбывшееся, превратилось в ее мучение.
И Хродмар молчал, не смея успокаивать ее. После того как он столько раз избежал смерти, Торбранд конунг поверил в его удачу. Хродмар тоже верил в нее, но тревога Ингвильды передалась и ему. Хель коварна. Может быть, она подстережет его именно сейчас, когда он уже убежден, что его удача сильнее удачи его врагов?
– Я хотел спросить, как твое здоровье, – снова заговорил Хродмар. – Я думал, что если ты окрепла для переезда, то пора отвезти тебя домой, в Бьёрндален. Я думал, что конунг обойдется без меня какое-то время. А теперь я даже не знаю, что скажу ему…
Однако о видении Ингвильды все же следовало сообщить, и Хродмар пошел к Торбранду. Тот уже сидел в гриднице, ожидая, пока женщины соберут завтрак.
– Ты встаешь раньше самого солнца, Хродмар ярл! – воскликнул конунг, и было видно, что он в самом приятном расположении духа. – А сейчас тебе надо спать как следует! Думается мне, что после свадьбы у тебя будет на это меньше времени.
Хирдманы засмеялись, но Хродмар даже не улыбнулся.
– Сюда идут корабли Стюрмира, – сказал он. – Йомфру Ингвильда видела не меньше четырех десятков.
Все стали серьезными. Торбранд конунг переменился в лице.
– Я хотел просить у тебя, конунг, позволения отвезти мою невесту домой, в Медвежью Долину, – продолжал Хродмар. – Но теперь…
– Теперь об этом нечего и думать! – подтвердил Торбранд прежде, чем тот закончил. – Не тебе объяснять, где место воина во время битвы.
Хродмар кивнул.
– У Стюрмира сейчас должно быть тысячи три-четыре войска, – подал голос Оддбранд. Он так естественно прижился среди фьяллей, что даже спал в одном покое с конунгом, и никто не видел в этом ничего необычного. У этого человека с глазами духа как будто вовсе не было родины, а достойного вождя он выбирал себе сам. – На твоем месте, Торбранд конунг, я позаботился бы о жертвах перед битвой.