А Тимочка прыгает и лижет ее в нос, потому что думает, что это такая игра.
— Ну что же, — говорит мама, — ну что же…
И тут они все начинают смотреть на меня.
— Дорогая, — говорит мама, — у тебя ведь скоро экзамены… Тебе готовиться надо…
Вы уже поняли?
Нет, все получилось не так плохо, как вы подумали. Потому что они обе вернулись с полвины срока. И сказали, что теперь могу поехать и я. Потому что они! Соскучились! По! Тимочке!
Я поехала, а как же!
И что вы думаете? Папа подцепил за то время, что остался без присмотра, шикарную блондинку, ноги от шеи, и домой больше не вернулся. Погрузил меня в поезд, а сам стоял с блондинкой на перроне и долго махал мне рукой. Такая вот история.
Мама, надо сказать, пережила этот удар мужественно. И стала кормить Тимочку парным мясом. Причем, вырезкой.
* * *
Я уже, понятное дело, в институт поступать не стала, хотя папа, надо отдать ему должное, деньги время от времени посылал. Он там хорошо устроился — купил пару водных велосипедов и стал сдавать их в аренду. А я пошла курьером в одну такую фирму, а потом познакомилась с Васькой, который там тоже работал курьером. Потом Ваську забрали в армию, потому что отмазать его было некому, а я перебралась опять к своим — не могу сказать, что мы со свекровью так уж ладили. Тем более, она завела собаку.
В общем, сижу я дома, ноги гудят сил нет, и тут прибегает рыбочка, такая довольная (а она, надо сказать, за последнее время очень вытянулась и похорошела, наверное оттого, что часто на свежем воздухе и еще от той тертой морковки — поскольку мама уже трет на двоих). Бежит, значит, рыбочка, розовая, глаза блестят, и Тимочка на поводке гарцует. И размахивает рыбочка какой-то бумагой.
— Что там такое, — говорю, — в лотерею выиграла?
— Лучше, — говорит она. — Помнишь ту женщину?
— Какую, — спрашиваю, — женщину?
— Ту, что нашу Тимочку нам за рубль продала! — говорит она. — Так вот, мы гуляем с Тимочкой, она к нам подходит, и говорит…
— Погоди, — говорю, — так она что, тут рядом живет?
— Да нет, — машет рыбочка рукой, — она мимо проезжала! На машине! Остановилась, говорит — это же моя собака, Боже мой! Представляешь, она ее сразу узнала! И знаешь, что оказалось?
— Что? — кисло говорю я, — что она ее хочет обратно?
— Та ты что! Она говорит, Тимочка жутко породистая. Это, говорит, карликовая вестфальская жесткошерстная такса, и стоит она немеряно.
— Так что ж она тебе ее за рубль продала?
— А у нее тогда сертификата не было, потому что породу эту тогда наши кинологи еще не признали, — говорит авторитетно так рыбочка, — а теперь они ее признали и она выправила сразу всем своим щенкам сертификаты, и вот он, вот он! — и в морду мне сертификат сует.