– Вы гадали «любит не любит»?
– Я просто обрывал у цветка лепестки. Мог бы еще обрывать лапки жукам, но с детства брезглив. А вам нужно придумать значимое объяснение всему. Это вас и погубит. Рано или поздно.
– Нас – это Евгения Шатова, или все человечество?
– Все человечество. И вас, Евгений Шатов, в том числе, – Дмитрий Петрович медленно двинулся по тропинке в сторону реки, предоставив Шатову почетное право идти следом.
Железная логика у них. Непробиваемая. И действительно – возразить нечего. Они замечательно придумали для себя оправдание. Или это мы придумали оправдание для них? Мы сами?
Мы вообще умеем придумывать оправдание для всего. Для войн, для трусости, для подлости – для всего. И если захотим, то все получится красиво. Настолько, что мы сами поверим в это. И других убедим. И заставим поверить, и накажем скептиков.
Дмитрий Петрович остановился на берегу.
– Зачем это все? – спросил Шатов.
– Зачем? – Дмитрий Петрович поднял голову, рассматривая что-то в небе. – Вы еще не поняли, что мир приближается к пропасти?
– Серьезно?
– Серьезно. Мир приближается к пропасти с очень серьезным выражением лица. И из самых лучших побуждений. Некоторые это почувствовали, и даже пытаются искать средства спасения.
– Себя или мира?
– У кого на что хватает воображения. Помельче – себя. Покрупнее – мира. Но они пока не нашли единственного способа, как этот мир спасти.
– А вы, значит…
– Значит. Мы нашли единственный способ, как спасти этот мир. Для начала – эту страну.
– И как же?
– А как спасали королевства и царства. И таки спасали, между прочим. Не нужно ничего придумывать – все уже давно известно. Очень давно. Безумно давно, – Дмитрий Петрович оглянулся на Шатова, и тому показалось, что в глазах собеседника светятся багровые огоньки.
Закат, через секунду понял Шатов. Всего лишь закат.
– Эту страну нужно захватить. Подчинить себе. Навести порядок. Воспитать новых людей.
– Это уже пытались делать и фашисты, и коммунисты. И даже демократы этим развлекались. И у нас, и за морями…
– И у многих из них получалось, – усмехнулся Дмитрий Петрович. – У очень многих – получалось.
– Третий Рейх? СССР? Что еще? Сроки какие-то у них получились маленькие.
– А чем вам не нравится Америка? Трижды проклятая и многажды преданная анафеме? Там вырастили новых людей, не прибегая к концлагерям, но также очень легко управляемых, – Дмитрий Петрович взглянул на свое отражение в реке. – Они не смогут остановить катастрофу, но свои обязанности выполняют очень успешно.
– Значит, вы растите новых людей?