– Или та, которая не отрывается на слишком сильного врага.
– Чушь, – решительно стукнул ладонью по столу Дмитрий Петрович, – враг не может быть слишком сильным. Если это враг, то его сила – это только еще одно обстоятельство, которое следует принимать во внимание перед тем, как всадить ему нож в глотку. Он не сильный или слабый, он – враг! Посему должен быть…
– Убит?
– Убит, – подтвердил Дмитрий Петрович. – Или использован, а потом убит.
– А использован для чего? – поинтересовался Шатов.
– Чтобы убить другого врага, конечно.
– И так до бесконечности.
– И так до тех пор, пока… – Дмитрий Петрович задумался, – хотя вы правы, наверное. До бесконечности. Враги будут появляться раз за разом, вольно или невольно бросая вам вызов.
– Мрачноватая перспектива.
– Обычная. В этом смысле турецкие султаны были совершенно правы, не назначая наследника и полностью игнорируя права первородства, на которых были помешаны европейцы. Братья – дети султана, сами решали, кто из них станет султаном после смерти папы.
– Режь своих, чтобы чужие боялись?
– Конечно! – Дмитрий Петрович разошелся не на шутку, на щеках появился румянец, а в голосе воодушевление. – Султан поступал мудро, как, кстати, многие цари до него. Он только сеял зубы дракона…
Шатовы вздрогнул.
– Вы помните эту легенду о зубах дракона? – спросил Дмитрий Петрович.
– Вы об аргонавтах?
– И о них тоже. Помните, предводителю аргонавтов нужно было вспахать поле и засеять его зубами дракона. А потом…
– А потом, – подхватил Шатов, – из зубов выросли воины.
– Да, воины. Бесстрашные воины.
– Которые потом перебили друг друга, – напомнил Шатов.
– Перебили, – согласился Дмитрий Петрович, – но это только в этом случае. У тех же греков был миф о том, что один из героев таким образом набрал себе помощников. После всеобщего побоища уцелело несколько воинов, ставших родоначальниками целого народа.
Шатов набрал воздуха в легкие, чтобы сказать… А что, собственно, он мог сказать? Намекнуть, что с некоторых пор не любит упоминания драконов в любом контексте? Что Дракон для него – это полусумасшедший ублюдок, который повесил двенадцатилетних мальчика и девочку, который убил пятнадцатилетнюю девчонку только для того, чтобы продемонстрировать свое всемогущество? Из зубов этого Дракона не могло вырасти ничего, способного основать народ.
Рассказать ему, что чувствовал Шатов, когда Дракон очень вежливо и с претензией на интеллигентность рассказывал ему о своих ощущениях при убийстве?
В комнату вошла Ирина, поставила блюда на стол.
– Здравствуйте, Ира, – сказал Шатов, искренне радуясь, что можно переменить тему.