Шатов разложил вещи по полкам в шкафу.
Замок. Месть. Охота. Светлана – Ирина. Бред.
Ничего, все рано или поздно решится само собой. Или не решится. Он застрял на границе бреда и яви, застрял, похоже, наглухо и выбираться только предстоит.
Шатов аккуратно прикрыл дверцу шкафа. В школе может быть телефон. В школе наверняка должен быть телефон. Нужно будет просто набрать номер и сказать Хорунжему, чтобы приезжал. Мишка сразу приедет, он такой. И Виту успокоить. Ей сейчас совершенно не стоит беспокоиться.
Ей сейчас нужно сосредоточиться на предстоящих родах. А он обещал ей, что будет рядом. Обещал…
Шатов затравленно оглянулся по сторонам. Только не психовать. Только держать себя в руках. Что бы с ним сейчас не происходило, кто бы за всем этим не стоял – держать себя в руках. Еще наступит момент, когда нужно будет дать волю адреналину. Наверное – наступит. Лучше бы не наступило, но что-то подсказывало Шатову, что…
Это еще не совсем неприятности, подсказывало Шатову что-то, сидящее под черепной коробкой. Неприятности только начинаются.
– Вы где, Евгений Сергеевич? – раздался голос Дмитрия Петровича.
– Туточки, – Шатов вышел из спальни.
– Очень хорошо, – Дмитрий Петрович удобно устроился на стуле, закинув ногу за ногу и изящно подперев голову рукой.
У дедушки склонность к многозначительным позам, мелькнула у Шатова мысль. Дмитрий Петрович и говорил и двигался так, будто изображал на сцене интеллигента начала двадцатого века. Не был этим самым интеллигентом, а именно – изображал. На сцене любительского театра.
– К вам заходил Игорек? – осведомился Дмитрий Петрович.
– Да, – Шатов сел напротив Дмитрия Петровича и с трудом подавил желание продублировать его позу. – Заходил. Милый молодой человек.
– Вы заметили? В высшей степени достойный молодой человек.
– Достойный чего?
– Э-э, наивысших похвал.
– За браконьерство? – безразличным тоном спросил Шатов.
– Помилуй Бог, почему за браконьерство? – всплеснул руками Дмитрий Петрович.
– Он, насколько я понял, вернулся с охоты… И в ближайшее время собирался на новую. На дворе лето, охотиться не сезон, вот я и решил…
– Лето, говорите? – неожиданно резко переспросил Дмитрий Петрович. – С чего вы взяли, что на дворе лето?
Шатов вздрогнул.
Лето. На дворе – лето. Он это знает точно. Не могло же за то время, пока он был в доме, лето смениться осенью. Не могло. Не могло! Это все ерунда, чушь. И нечего Дмитрию Петровичу так смотреть на него. Лето на дворе.
Дмитрий Петрович сделал небольшую паузу и улыбнулся:
– И если на дворе лето – почему именно браконьер? Если это частные угодья, то можете там промышлять хоть круглогодично. Нет?