— Естественно. Будь здесь кто-нибудь еще, кто мог бы вывести нас к Дуррену, мы бы могли…
— Отчего он умер? Что-нибудь заразное?
— Думаю, да, но стасис-камера защищает от всего спектра биологических опасностей.
Хотя СИ-ЗПИО был добросовестно запрограммирован на то, чтобы не составлять о людях собственного мнения, он не мог не удержаться и не сравнить молодого человека с капитаном Соло — каким тот был, когда СИ-ЗПИО и Р2Д2 впервые с ним встретились, вместе с масса Люком. Но этот человек, похоже, отличался более пренебрежительным отношением к происходящему и держался несколько развязно; к этому следовало добавить, что он был одет, с точки зрения СИ-ЗПИО, чересчур крикливо и не в лучшем вкусе.
— Восемьдесят процентов команды погибли к тому моменту, когда мы смогли… Эй, что вы делаете, сэр?
— А что я, по-твоему, делаю? — раздраженно спросил капитан Бортрек, продолжая отрывать кабели стасис-камеры от стен. — Лучше помоги мне перетащить эту штуку к другому шлюзу — вон там, ты, глупая куча металлолома! Антигравитационные подъемники!
СИ-ЗПИО автоматически проанализировал — в соответствии со своей программой — слова и жесты человека, приказывавшего ему принести антигравитационные подъемники. Он не мог не сравнить тон, которым тот к нему обращался, с тем, как обращались к нему масса Люк и ее превосходительство — с употреблением несущественных вежливых грамматических составляющих, таких как «пожалуйста» и «спасибо»; к тому же любой протокольный дроид, обладавший хоть минимальным чувством собственного достоинства, обиделся бы, если бы его назвали кучей металлолома или применили к нему абсолютно неверный эпитет «глупый». СИ-ЗПИО прекрасно знал, что таковым не является.
Но его программа не допускала возможности поправить глубоко неверную оценку его мыслительных способностей со стороны человека, также как и возразить против действий Бортрека, который, водрузив стасис-камеру на антигравитационные подъемники, вытолкнул ее в коридор, с явным намерением вышвырнуть бренные останки старшины Маркопиуса в космический вакуум, вместе с камерой и всем прочим. Капитан Бортрек был человеком.
Так что СИ-ЗПИО оставил свои размышления при себе, помогая капитану переместить камеру во второй, меньший шлюз. Маркопиус был верным слугой ее превосходительства, хорошим пилотом и, насколько мог оценить СИ-ЗПИО, достойным восхищения юношей. Хотя СИ-ЗПИО лично не видел никаких причин к тому, чтобы человеческие останки не могли быть попросту выброшены за борт, сожжены или даже зажарены и съедены другими людьми в случае крайней необходимости (при условии проверки на отсутствие болезнетворных бактерий и, при возможности, подачи к столу в достаточно эстетичном виде), он отчетливо сознавал, что ни ее превосходительство, ни семья молодого человека, ни сам погибший не сочли бы подобные похороны достойными. Уважение к обычаям было краеугольным камнем любого протокола, и СИ-ЗПИО чувствовал себя глубоко оскорбленным.