– Сима! Какое может быть развлечение в том, чтобы восемь часов подряд чертить редукторы в разрезе и аксонометрии?
– Когда знаешь, что в случае чего всегда можешь хлопнуть дверью и уйти, не опасаясь положить зубы на полку, это настоящее удовольствие! Понимаешь?!
– С трудом! Но даже если все действительно так, как ты мне это расписываешь, то со мной ты явно погорячилась. Когда я умру, гроб престарелой Татьяны Громовой для товарищеской панихиды поставят в центре нашего конструкторского зала и похоронят прямо оттуда!
– Я понимаю, что после вчерашнего у тебя просто не могут появиться другие мысли, но на самом деле действительность вовсе не так мрачна, как тебе сегодня кажется! Как лицо, приближенное к табельщице Веронике, которая, в свою очередь, дышит ноздря в ноздрю с секретаршей Зинаидой, я тебе торжественно заявляю: наш обожаемый шеф, из которого давно уже сыплется песок и иногда, по-моему, вываливаются еще кое-какие детали организма, решил уйти на пенсию!
– И что?
– И то! Угадай с трех раз, кого прочат на его место?
– Неужели… тебя, Симка?
– Сразу видно, что у тебя температура! На что мне, будущей жене состоятельного человека, эта поганая должность?!
– А кого?
– Кого-кого!!! Да Дунаева твоего, вот кого!!! Конечно, зарплата у него все равно не дотянет до оклада директора банка, но все-таки будет значительно выше, чем у занюханного конструктора какой-то там смехотворной категории! Глядишь, и тебе что-нибудь отвалится, а подруга?
– Олег знает? – спросила Татьяна, не зная, радоваться ей или огорчаться.
– Пока нет. Это же сведения из неофициальных источников. И ты пока не говори. Пусть сначала отойдет от своего несчастья, а то не сумеет как следует и обрадоваться!
– Сима, неужели мы откажемся от проведения идеи гейшенизма в широкие мужские массы? – спросила Татьяна и хотела хитро улыбнуться, но опять закашлялась.
– Я тебе, Танька, честно скажу, если бы Фенстер поплелся после работы оттягиваться с гейшами, я удавила бы его собственными руками! Я сама ему гейша! – расхохоталась Симона.
– А как насчет стретчинга и курсов похудания?
– Вот ты погляди на меня, Таня! Разве я худая?
– Нет, Сима! Гляжу и вижу: ты полная и румяная!
– Так вот: Фенстер от этого балдеет, поэтому никогда не стоит торопиться худеть. Любитель толстых (я не побоюсь даже этого грубого слова) тоже всегда может найтись! А что касается стретчинга, то ему такое же решительное «нет», как и гейшенизму! На всякий «ихний» дурацкий стретчинг у нас всегда найдется своя собственная лечебная физкультура и производственная гимнастика! И не вздумай говорить мне про макраме, кактусы и черную магию! На все начхать, когда есть Фенстер, Дунаев и Иркин Вадик-Дима! Надеюсь, ты не возражаешь?