– Она не только прекрасно играет, у нее еще самые прелестные пальчики на свете. Взгляните-ка, сестра Тереза.
Сестра Тереза опустила глаза, покраснела и что-то пробормотала. Однако-прелестные у меня пальцы или нет, права настоятельница или нет-почему это произвело такое впечатление на сестру Терезу? Настоятельница обняла меня за талию и, восхищаясь моей фигурой, привлекла меня к себе, посадила на колени, приподняла мне голову и попросила смотреть на нее. Она восторгалась моими глазами, ртом, щеками, цветом лица. Я молчала, потупив глаза, и переносила все ее ласки покорно, как истукан. Сестра Тереза была рассеянна, встревожена, она ходила взад и вперед по келье, трогала без всякой надобности все, что ей попадалось под руку, не знала, что с собой делать, смотрела в окно, прислушиваясь, не стучит ли кто-нибудь в дверь.
– Сестра Тереза, ты можешь уйти, если соскучилась с нами, – предложила ей настоятельница.
– Нет, сударыня, мне не скучно.
– У меня еще тысяча вопросов к этой малютке. Я хочу знать всю ее жизнь. Как я могу загладить зло, которое ей причинили, если мне ничего не известно? Я хочу, чтобы она поведала мне все свои горести, ничего не скрывая. Я уверена, что у меня сердце будет разрываться и я заплачу, но это неважно. Сестра Сюзанна, когда же я все узнаю?
– Когда вы прикажете, сударыня.
– Я бы попросила тебя немедля приступить к рассказу, если у нас есть еще время. Который час?
– Пять часов, сударыня, – ответила сестра Тереза. – Сейчас ударят к вечерне.
– Пусть она все-таки начнет.
– Вы обещали, сударыня, уделить мне минутку и утешить меня перед вечерней. У меня возникают такие мучительные мысли. Я бы так хотела открыть свою душу вам, матушка. Без этого я не смогу молиться в церкви, не смогу сосредоточиться.
– Нет, нет, – перебила ее настоятельница, – ты с ума сошла; брось эти глупости. Держу пари, что знаю, в чем дело. Мы поговорим об этом завтра.
– Ах, матушка, – молила сестра Тереза, упав к ногам настоятельницы и заливаясь слезами, – лучше сейчас.
– Сударыня, – сказала я настоятельнице, поднимаясь с ее колен, на которых еще сидела, – согласитесь на просьбу сестры, прекратите ее страдания. Я уйду; я еще успею исполнить ваше желание и рассказать все о себе. Когда вы выслушаете сестру Терезу, она перестанет болеть душой.
Я сделала шаг к двери, чтобы выйти, но настоятельница удержала меня одной рукой. Сестра Тереза схватила другую руку и, стоя на коленях, покрывала ее поцелуями и плакала.
– Право, сестра Тереза, – промолвила настоятельница, – ты мне очень докучаешь своими тревогами. Я тебе уже об этом говорила, мне это неприятно и стеснительно. Я не хочу, чтобы меня стесняли.