– Я-я-х! – тоненько взвизгнула та, легко увернулась и бросилась в чащу.
...Сумасшедшая гонка по заснеженному лесу длилась почти полчаса и закончилась на краю огромного оврага. Тут уже не было слышно шума лагеря ролевиков. Солнце било в спины сыскарей, освещая замершую на краю обрыва беглянку.
– Ну вот и все, киса! – отдышливо крикнул ей Громыко, остановившись у кривоватой березки. – Ку-ку! Приплыли. Иди сюда, паршивка!
Ответом ему было молчание. Презрительно щуря глаза, девочка застыла на самом краю оврага и спокойно рассматривала своих преследователей. В лучах заходящего солнца снег под ее ногами горел оранжевым искристым огнем.
– Да ей всего лет двенадцать! – удивленно пробормотал Илья. – А шустрая какая... Хм... Федор Анатольевич, чего вы молчите?
Торлецкий тоже разглядывал девочку, однако свои очечки с темными стеклами пока не снимал, из чего Илья сделал вывод, что граф все еще сомневается, того ли человека они ловили и стоит ли пугать девчушку изумрудным сиянием своих нечеловеческих глаз.
Девчушка, впрочем, похоже, вовсе не собиралась пугаться. На ее месте любая другая уже давно кричала бы, размазывая слезы по щекам: «Кто вы такие?! Че вам от меня надо?! Мамочка! Милиция!! Помогите!!!»
– Не нравится мне это спокойствие, – хрипло произнес себе под нос Громыко, отцепился от березки и заковылял к остальным. Поравнявшись с Ильей, он снова крикнул: – Эй, дочка! Не дури, там высоко! Иди сюда, мы не обидим. Мы только поговорить с тобой хотим!
Девочка дернула плечиком и презрительно скривила пухлые губки. Вообще внешность ее при ближайшем рассмотрении оказалась прямо-таки рекламной: пшеничного цвета пушистые волосы, миловидное и даже красивое, насколько оно может быть красивым в этом возрасте, лицо. Большие светлые глаза, губки бантиком, вздернутый носик. И ладная длинноногая фигурка уже начинающей взрослеть девушки.
Под стать всему этому оказался и наряд беглянки – меховые сапожки, приталенная дубленка-гуцулка с капюшоном и расшитые зелено-красными узорами рукавички.
– А может, мы это... ну, ошиблись? – тихонько предположил стоящий за спиной у графа Митя.
Громыко в ответ сплюнул в снег и сердито буркнул:
– Янка, давай! Твой выход!
Коваленкова, сузив глаза, вышла вперед и несколько секунд внимательно буровила взглядом беглянку. Потом бывшая оперативница скинула свою пуховку на руки Ильи, одернула обтягивающую водолазку и сделала несколько разминочных движений руками.
Девочка у обрыва вдруг опустилась на корточки – словно капелька воды сбежала по стеклу. Произошло это настолько молниеносно, что Громыко только крякнул, а Яна покачала головой: