– Сволочи! Вы моего приятеля искалечили! Ублюдки, чтобы вам гореть в Аду!!!
Ну, кому же это понравится? Тесак раз ее в сторону отодвинул рукой, второй… На третий даже у меня терпение стало сдавать. И Тесак приложил чуточку больше силы – и она полетела как на крыльях прямо по направлению к фонарному столбу. Так мы познакомились с Катей.
22.11.02, районная поликлиника, 13:17
Я наблюдаю за слабо рефлектирующей на циферблате дешевых настенных часов секундной стрелкой. 13:17. Та медленно тащится, как улитка по лезвию ножа, и вводит меня в состояние ступора. Черная стрелка, кажется, ползет по самой стене, а не по циферблату. Как в работах Дали… Сознание закручивается по ходу стрелок вокруг блуждающей по стене оси часового механизма. И уже невозможно точно определить где суть есть стена, а где суть есть…
– Эй, ты чем там так нешуточно подгрузился? На чем сидишь то бишь?!
Наркоша справа от меня, который буквально тонул в диване из-за страшной дистрофии, внимательно и не без интереса наблюдал за мной.
– Ты давай это прекращай! Видишь, что со мной происходит, – продолжал он с некоторой долей иронии в голосе.
Я присмотрелся к нему. Огромные из-за ссохшегося черепа глаза умно и удивленно смотрели на окружающий мир. Кожа, поверхность которой виднелась из-под одежды, напоминала по цвету протухший лимон. В воздухе, сквозь уйму больничных запахов, пробивался совершенно ужасающий чуть уловимый запах – как будто сам Сатана поднялся из своего серного Ада. Это запах гниения живой еще пока плоти. Кисти рук (да и не только кисти) высохли до такой степени, что кожа казалась тончайшим папирусом, через который просвечивает окружающий мир. И только тут я заметил, что он обращал мое внимание на свою голень и закатил для этого штанину:
– Держись подальше от наркотиков! А то будешь, как я… – с той же непередаваемой иронией к себе и к миру говорил этот живой труп.
Женщину слева от меня стошнило прямо на кафельный пол приемной. И я понял, от чего: от всего вместе – от запаха, от вида гниющих ног с нарывами, похожими на проснувшиеся вулканы, от спокойной интонации констатирования факта медленной смерти, рельефно выпиравшей в речи человека-трупа, и, наконец, от резкого контраста ярко-бурых кровяных потеков и чистого больничного пола.
–…или как он! – закончил нарк и немного отклонился.
Я поначалу не понял, в чем дело, о ком говорит незнакомец-наркоман. Но потом увидел, нет, просто заметил за хиленькой спиной другого наркомана. Он еще меньше был похож на человека. Огромная, напоминающая мыльный пузырь, местами обритая голова – вот и все, что выдавалось из-под одежды этого человека. Он тупо смотрел в противоположную стену с оттопыренной нижней губой, на которой скопился достаточный запас слюны, чтобы солидно сплюнуть. Но скелет, кажется, не понимал и этого.