В местечке за городской чертой, но не близ деревни, потому что в деревне не спрячешься, она остановила машину и, нервно улыбаясь тонкими морщинистыми губами, которые от помады не становились моложе, сказала ему:
– Здесь мы в безопасности.
Вслед за ней Каролино вышел из машины. Шел четвертый час дня; окрестности были туманны и залиты солнцем. Деревьев здесь не было, только голая, необработанная земля, пересеченная гигантскими опорами линии электропередач. Вдали виднелись рисовые поля: в отличие от остальной равнины их покрывал более толстый слой тумана. Каролино даже не понял, что под этими далекими облаками скрыты рисовые поля, да и вообще ему не было до них дела. Гораздо больше его заинтересовал длинный деревянный барак с забитыми окнами и дверями; он с трудом прочел размытые слова на табличке: «ЭНЭЛ. Линия электропередач Мадженты. Сектор 44. Посторонним вход воспрещен. Осторожно, высокое напряжение! Опасно для жизни!»
Каролино посмотрел на вырастающую из тумана опору, на жестяную трубу над крышей деревянного барака, где когда-то жили рабочие, тянувшие линию, и, наконец, на нее, Маризеллу Доменичи.
– Иди сюда, – сказала она. – Здесь никого нет.
И действительно, всего в нескольких километрах от Милана нашлось местечко, где не было никого и ничего: ни городков, ни деревень, ни хуторов, ни дорог (та, по которой они сюда добрались, была колеей от трактора, видимо, возившего опоры). Маризелла остановилась перед забитой дверью барака и улыбнулась парню. Дверь наверняка забили уже давно, потому что весь переплет был опутан плотной сетью паутины. Одного удара ногой оказалось достаточно, чтобы дверь распахнулась.
– Входи, – сказала она, по-матерински ласково подталкивая его в спину, а сама тем временем открыла сумочку и засунула туда руку – пока только чтобы вытащить сигареты, но пальцы с удовольствием нащупали сбоку от пачки холодную сталь. – На это забытое место Франконе набрел в прошлом году. – Она вошла за ним и оставила дверь открытой, чтобы свет просачивался в барак. – Когда-то здесь жили монтажники, а уезжая, все как есть побросали – и печку, и лампы, и керосин. Погляди, там на столе должна быть лампа.
Она закурила среди этой тьмы и пыли; пламя зажигалки на миг осветило два длинных стола и несколько опрокинутых стульев. Убирая в сумочку зажигалку, она подумала о Франконе, о том, что с его смертью и для нее жизнь кончилась, но она не даст себя сгноить в вонючей камере, поэтому, положив на место зажигалку, она снова нащупала нож, необходимый ей, чтобы уничтожить одного из очевидцев свершившейся мести; две тонизирующие таблетки, проглоченные в машине, придали ей сил для удара в спину этому сопливому свидетелю, которого она ненавидела еще и за то, что он молод и здоров, а она стара и у нее все в прошлом; удар она нанесла со всей силы, и Каролино, разглядывавший пыльный стол, где, как она сказала, должна быть керосиновая лампа, резко обернулся, не издав ни звука, не чувствуя боли и не понимая, что произошло. И лишь инстинктивно, когда он оборачивался, рука его потянулась к пояснице, куда вошел нож, проткнув пиджак, свитер, рубашку, майку; нащупав нож, рука опять-таки инстинктивно схватила его и вырвала из тела.