Приняв душ, побрившись и одевшись, полковник сел за стол и развернул газету. Хлопотавшая у плиты жена продолжила незаконченный вечером разговор:
– Нет, я этого не понимаю: какая может быть картошка в наши дни? Просто пережиток какой-то!
– Физический труд полезен.
– Надо было мальчику заканчивать школу с золотой медалью, чтобы потом возиться в грязи и холоде? Я не знаю… Я к ректору пойду!
– Мам, перестань, – Генка зашел в кухню, сел за стол. – Все поедут, и я поеду.
– Правильно, – одобрил полковник, опуская газету.
– Он выиграл три олимпиады по математике. Зачем ему эта картошка?
– Он будет печь ее на костре и запивать портвейном. А по вечерам тискать девчонок на дискотеке. – Полковник подмигнул сыну.
– Степан! – всплеснула руками жена.
– На первом курсе выламываться из коллектива неприлично. Будет, как все!
– Кроме портвейна, – спокойно уточнил сын.
Полковник вопросительно посмотрел на него:
– Водка? Виски? Коньяк? Мартини?
– Мартини. Под печеную картошку хорошо пойдет.
Мать, раздраженно поставив на стол тарелки с гречневой кашей, вышла из кухни. Генка, опустив глаза, заерзал на стуле.
– Ничего, – успокоил отец, – отойдет. Значит, так: возьмешь мой старый бушлат и побольше шерстяных носков. Стирать-то все равно не будешь, студент.
Генка кивнул. Начал есть, шумно запивая кашу чаем и время от времени искоса поглядывая на отца. Наконец спросил:
– Пап, что-то произошло?
– С чего ты взял? – Полковник с преувеличенным вниманием уткнулся в газету.
– Я-то тебя знаю. Дезертиров не можете поймать?
– Одного сегодня ночью убили. Напал на пост ГАИ, отобрал пистолет…
– Не слабо!
Прозвонил лежавший на столе сотовый телефон. Полковник ответил. Генка делал вид, что поглощен завтраком и мыслями о предстоящей поездке «на картошку», но на самом деле внимательно слушал. Несмотря на сложности переходного возраста, отец, как и в детстве, оставался для него непререкаемым авторитетом во всем, и любые его служебные неприятности – а сын замечал, что за последний год они участились – он воспринимал очень болезненно.
– Переходите в следующий квадрат, – говорил отец. – Если надо – добавьте людей. Нет… Приоритет один – поиск. Особое внимание уделять железнодорожному транспорту. Докладывать мне каждый час. Все!
– Переживаешь потому, что это твой солдат? – спросил Генка, когда полковник положил трубку.
– Да. Что бы ни произошло, в этом есть моя вина. Запомни: командир отвечает за все. И за всех.
– Пап, все будет хорошо, – сказал сын, почувствовав в последних словах отца какой-то ожесточенный надлом.
– Я постараюсь, – после паузы ответил полковник.